– Я председатель Совета, меня выбрали, я должон службу нести. И по той бумаге Совет тебе помогет комитет избрать.
– Комитеты бедноты избирают бедняки. Мы без вас обойдемся.
– Ну хорошо, – угрожающе встал Потап. – За самоуправство опчеству ответишь! А мне не велика корысть, хлеб убирать пойду.
В дверях Потап чуть не столкнулся с вооруженным человеком.
– Скажите, кто председатель сельсовета?
– А тебе зачем? – недовольно буркнул Потап.
– Продотряд разместить. Я начальник отряда.
– Пусть вон самозванец размещает! – метнул Потап злобный взгляд на Василия и скрылся за дверью.
– Вы кто? – спросил вошедший Василия.
– Организатор бедноты.
– Ревякин? – радостно поднял белесые юношеские брови начальник отряда.
– Да... Откуда ты меня знаешь?
– Я Панов, из Петрограда. Мне Чичканов про вас сказал.
– Ну вот и хорошо. Вовремя явился, товарищ Панов. Ох как вовремя! Я ведь сейчас сельсовет разогнал.
– Зачем же? – насторожился Панов.
– Как зачем? Для кулаков, что ли, власть завоевывали?
– Он разве кулак? Не похож как будто.
– Много развелось волков в овечьей шкуре. Поживешь – увидишь.
– Тогда пролетарское спасибо! – Панов крепко пожал руку Василия.
– Весь отряд из Питера?
– Нет, из Питера один я. Отряд тамбовский. С завода.
– Занимайте сходную избу и амбар. Сена настелим. Спите на здоровье. Не зима! А сейчас помогай, товарищ Панов, кривушинской бедноте власть отнять у кулаков.
4
Захар не пошел на собрание. До самого вечера ходил по подворью, не зная, что делать, за что взяться. Ждал сына, чтобы поговорить откровенно, начистоту. Но сын пришел не один. Молодой парень в военной форме приветливо протянул Захару руку. Сразу видно – городской.
А Василий вернулся разговорчивый, веселый.
– Хотели и тебя в комитет, батя, да ведь нельзя из одной семьи двоих. – Он сел за стол, усадил рядом Панова.
– Кого же еще-то сосватали? – хмуро спросил Захар.
– Андрей Филатов, Кудияр, Мычалин Сергей и вот товарищ Панов из продотряда... Питерский рабочий.
– Как же тебя, сынок, кличут? – поинтересовался Захар.
– Алексей, – ответил Панов, усердно работая ложкой.
– Военный?
– Нет, я учился в реальном, потом на завод работать пошел. На Семянниковский. Слыхали про такой?
– Нет, не слыхали... Где нам? Не обессудь, что ужин плохой.
– Да у вас царский стол! Если бы вы знали, что мы едим в Питере! Дети пухнут!
– О господи, – перекрестилась Василиса.
– Оттого и голодают, – строго сказал Захар, – что креста не признают и богу не верят. – И метнул на Василия уничтожающий взгляд. – Господь карает за грехи...
Панов переглянулся с Василием, отер губы.