. Ранее, кстати говоря, к аналогичным выводам пришел и германский историк Ю. Мадер, получивший от вернувшегося из СССР генерала Пикенброка черновики его свидетельских показаний. «Я потратил несколько лет на проверку рукописей Пикенброка, — писал впоследствии Мадер. — Работал в библиотеках, государственных и частных архивах — и сегодня могу утверждать, что вся информация достоверна»
[828].
Литовские историки, анализируя протоколы допросов арестованных в июне 1941 г. органами НКВД руководителей подпольного Вильнюсского центра Фронта литовских активистов (ЛАФ), отмечают, что, несмотря на то что эти источники следует использовать «с некоторыми оговорками», с их помощью «можно довольно точно восстановить наиболее важные события, связанные с Вильнюсским штабом ЛАФ»[829]. В качестве достоверных источников привлекаются ими и данные на следствии НКВД показания арестованных сотрудников польской разведки[830]. Таким образом, ценность протоколов допросов как исторического источника не вызывает у литовских историков особых сомнений — так же, как и у их украинских коллег, предпринявших масштабную публикацию показаний руководящего состава Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии[831]. Проведя сравнение показаний арестованных руководителей ОУН-УПА с независимыми историческими источниками, украинские исследователи отметили высокую достоверность содержащейся в этих протоколах допросов информации[832].
Германские историки М. Уль и Х. Эрбле, введшие в научный оборот показания, полученные советскими органами госбезопасности в результате допросов приближенных Гитлера[833], также отмечают их высокую фактографическую достоверность: «В воспоминаниях “Гитлер” исключительно точно приводятся все даты и факты, все сцены описаны максимально достоверно, а документы не вызывают сомнения. Сравнение записок, сделанных лично Гюнше, с публикуемым оригиналом показало, что между ними практически нет расхождений. И Линге, и Гюнше с чрезвычайной точностью вспоминают высказывания Гитлера. При сравнении их с опубликованными речами и записями Гитлера обнаружены лишь незначительные неточности, а серьезных расхождений или несовпадений не нашлось»[834].
Столь многочисленные случаи обнаружения в показаниях обвиняемых достоверной и ценной для историков информации, разумеется, не перечеркивают того факта, что во множестве других архивно-следственных дел содержатся недостоверные показания, полученные обманом или «выбитые» следователями[835]. Тем не менее они показывают ошибочность все еще встречающегося в научной литературе представления об «априорной» сфальсифицированности содержащейся в архивно-следственных делах информации обвинительного характера. Ситуация оказалась гораздо более сложной, чем полагали многие исследователи 1990-х гг.: данные на следствии НКВД показания обвиняемых могут носить как ложный, так и достоверный характер.