У капитана девять внуков.
Мы огибаем веселую Кассандру и сонную Ситонию. Решаем непременно войти в ту бухту, где в прошлом году поймали морского ежа.
В бухте встает на якорь небольшая яхта с немецким названием и надписью «Бавария» на корме.
Янаки, Ставраки и Папа Сатырос иронически комментируют неуклюжие движения суденышка.
Минутой позже выясняется, что правят яхтой две дамы средних лет. Суровые, стриженые ежиком, но все же дамы.
С этого места Стратос тактично перестает переводить.
Реплики приобретают отчетливый гендерный характер.
Феминизм не успел еще пустить корней на каменистых почвах Посейдонова Трезубца.
Худо ли, бедно – но яхта бросает якорь, и тут выясняется, что в команде есть третий.
Это микроскопический йоркширский терьер. Тоже, видимо, женского пола, так как макушку млекопитающего венчает бант.
Сарказм повисает в воздухе.
Греки даже больше не комментируют, ограничиваясь жестами.
Я спускаюсь по трапу в море.
Те же действия производят и немки.
Йорк в панике мечется по площадочке на корме, откуда сошли в бездну его хозяйки.
Йорк визжит и подпрыгивает. Греки безжалостно хохочут.
И тут немки, отплыв метров пять от своей яхты, начинают дурачиться и «топить» друг друга.
Визжа при этом громко и натурально.
Йорк перестает метаться и замирает.
Крошечное тельце вытягивается в струну, в йорковых глазенках плещется настоящий страх. Песик подвывает, балансируя на краю, и видно, что игра ему непонятна, а понятно, что случилось что-то кошмарное и хозяева гибнут.
Потом, сжавшись от ужаса в комок, напрягается – и прыгает в воду.
И отчаянно, борясь с мелкой теплой волной, гребет на помощь своим «тонущим» людям!
На нашей яхте повисает молчание.
И только я ору заигравшимся немкам: «Ladies, your dog! Your dog!!!»
Немки оборачиваются, вопят от ужаса и кидаются на выручку микроскопическому спасателю.
– Видела? – назидательно спрашивает капитан. – Главное – не размер. Дух, вот что главное!
На обратном пути, лежа в шезлонге на носу яхты, я примеряю это изречение к разным аспектам жизни.
Изречение кажется универсальным.
* * *
Пустой пляж. У самого прибоя – греческая мама и греческий сын. Сын – мелкий. Года три от силы. Но серьезный чрезвычайно.
Искупавшись, мальчик решает изменить местоположение Эгейского моря.
Для этого метрах в трех от прибоя он выкапывает ямку и принимается с усердием и упорством носить воду из Термического залива в свою ямку.
– Что ты делаешь? – спрашивает мой Гоша.
– Я переношу море, – следует ответ.
Время идет, мальчик работает.
Потом, наконец, останавливается и озирает морскую гладь.