Мы очень подружились с Галей. Я ее очень любила. Думаю, и она меня, хотя Гасю я, увы, ничем не напоминаю. Она водила меня по театрам, учила «правильно смотреть», объясняла, чем хорошая постановка отличается от плохой, рассказывала, что такое «просцениум» и «колосники»…
Она все время болела. После Гасиной смерти она как-то «рухнула» и «рассыпалась». А потом попала в онкологию. Умирая, Галя оставила меня «душеприказчицей». Попыталась завещать мне квартиру, книги… Условие поставила: «Если ты им хоть трусы мои отдашь – из гроба встану, задницу надеру!» Я пыталась шутить: «На фига им, тетка, твои драные трусы?»
Когда она умерла, мне было 18. Ее последнюю волю я выполнила – не без драки, но выполнила. Кстати, до сих пор думаю, что это было едва ли не первое мое «взрослое» действие…
Наверное, лично я ни в чем не виновата, но мне очень хочется попросить у них прощения.
* * *
Ах, эти настоящие женщины…
Платье в безыскусных горохах, нежный завиток у виска, победный взгляд – чуть вбок, чуть сверху…
Не прошла – промелькнула. Не улыбнулась – усмехнулась. И неторопливо так, в пустоту: «Я очень люблю малину. Но спелую, и без червячков. Это так трудно – найти без червячков! Я сама не справлюсь!»
Потрясенный безукоризненной формулировкой, он срывается с места, и ломится в малинник как медведь, и приносит, и млеет от того, что она съедает ягодку с его ладони.
И он ходит за ней следом, и приносит малину и забытую кофточку, и несет за ней сумочку…
Он влюблен. Она – снисходительна.
Как настоящий мужчина, он боится сделать решительный шаг, и к его маме идет она.
Она безукоризненно причесана, на ней новые туфельки, она готовилась к встрече.
– Анна Петровна, – говорит она решительно, с нежным дамским нажимом, – вы не расстраивайтесь, но это решено, Миша будет жить с нами, мы уезжаем в Москву вместе.
Далее следует драма.
Там, где есть такие как она – с нежным завитком, – драмы не избежать.
Ее сажают в машину и увозят. Она оскорблена, но глаза ее сухи. ТАКИЕ не плачут. Разве что – нарочно.
Он стоит, вцепившись в дачную калитку и ревет в голос, повторяя одно и то же: «Я не поехал! Я с ней не поехал!»
Он плачет долго. Не меньше получаса. Потом мама уводит его есть полдник и читать книжку.
* * *
Кем только не приходилось мне быть за довольно долгие годы моей жизни.
Например, фасовщицей красного перца на пищевом комбинате.
Укладчиком картошки на колхозном поле.
Гладильщицей в ателье.
Маляром. Художником. Пионервожатой. Преподавателем (внимание!) немецкого языка, которого я не знаю. Да мало ли.
Однажды мне пришлось побывать la belle dame sans merci. Прекрасной Безжалостной Дамой, то есть.