Еще этот насыщенный день. И прошлая ночь тоже. Странности из-за платья, а потом появился Элайджа…
Я слишком поздно понимаю, что сейчас ляпнула. Джексон таращит глаза:
– Элайджа вернулся?
Браво, Сэм, теперь он решит, что из-за Элайджи я не стала его целовать. Молодец!
Недовольство Джексона очевидно. Он обводит взглядом комнату:
– Он сейчас здесь?
– Нет, – отвечаю, сильнее натягивая рукава свитера.
Взгляд Джексона фокусируется на мне:
– И ты сказала, что призраки могут к тебе прикасаться.
Наши глаза встречаются.
– Что?
– Забей.
Джексон вскакивает так быстро, что я сжимаюсь:
– Погоди. Ты злишься на меня?
– Нет.
– Но ты сейчас как бешеный.
Джексон подает мне плащ:
– Уже поздно.
Открываю рот от удивления:
– Ты же хотел помочь мне. Это из-за поцелуя?
– Что за чушь. Мне просто… пора идти.
– Ты просишь, чтобы я все рассказывала, была честной. Но как только речь заходит о том, что ты не хочешь слышать…
Джексон вздыхает, настойчиво протягивая мне плащ.
Я вырываю одежду из его рук.
Сижу на кровати, хмуро рассматривая собачий ошейник и покусывая ноготь. К чему эта странная вещь?
Зачем утопленник дал мне его? Ерунда какая-то! Из головы никак не выходит «возможно», сказанное Редд в ответ на вопрос, могу ли я умереть.
На тумбочке жужжит телефон, я вздрагиваю.
Элис: «Не ужин, а катастрофа. Мы чем-то траванулись. У тебя как?»
Мэри: «Если хочешь, заходи. Предупреждаем: мы тут по очереди обнимаем унитаз».
Я проверяю время: 22:27. Вот засада, я так надеялась, что встреча с девчонками меня успокоит.
Я: «Ладно, в другой раз. Утопленник подождет. Отдыхайте и приходите в себя».
Сюзанна: «Напиши, если передумаешь. И лучше не спи сегодня».
Роняю телефон на одеяло. Отстой. Значит, мне самой придется шариться в старых семейных архивах. Или Элайджа поможет? Да ну его.
Соскальзываю с кровати, достаю из тумбочки фонарик и на цыпочках выхожу в коридор, прислушиваясь к каждому шороху. Интересно, где папа? На этаже горят только маленькие лампочки в бра. Наверное, он еще внизу, в кабинете. А это значит, что искать записи там – плохая идея. Начну с чердака.
Я бесшумно пробираюсь в конец коридора мимо спальни отца и включаю фонарик. Большая часть комнат простаивает без дела, превратившись в склады ненужной мебели, но за одной из этих дверей скрыта лестница. Я нашла ее, когда изучала дом после переезда. Останавливаюсь перед дверью с металлической щеколдой вместо ручки и отпираю ее.
В нос ударяет затхлый запах, характерный для чердаков. Я хватаюсь за деревянные перила и запираю за собой дверь. Чердачная комната больше потайного кабинета и гораздо чище. Составленные стопками коробки, скрипучие половицы. Из покатых стен под разными углами торчат гвозди, словно пыточные инструменты темных веков. Только бы не запнуться! Что странно: единственное, чего здесь нет – кроме приличного освещения, – паутины и ее обитателей. В таких местах пауки обычно и царствуют, так ведь? Клянусь, если вместо того, чтобы встретиться со мной, Элайджа сделал уборку на чердаке, то он рухнул на несколько пунктов моих глазах!