Третье последствие: я мысленно отметил, что мне следует побольше узнать о Доуве, мальчике с аутизмом, которому, судя по всему, прописали какие-то медикаменты для улучшения его состояния. Моей первой реакцией стало облегчение в связи с тем, что мы не пытались подвергнуть Хадсона соответствующей диагностике. Я ощущал твердую уверенность: какие бы проблемы его ни обременяли, с ними невозможно справиться при помощи фармацевтических мер. Однако мне сложно было бы доказать это психиатру, окажись у него иное мнение.
Четвертым последствием стала достигнутая нами договоренность о нанесении визита моим родителям — при условии, что собаку запрут.
В субботу, когда моя мать, следуя заведенному распорядку, позвонила и спросила, когда она могла бы нас повидать, я получил возможность дать ей нестандартный ответ. Мама обрадовалась, однако активно выступила в защиту пса, который «еще щенок», «был в таком восторге, что Хадсон приехал» и «просто хотел поиграть». Хадсону, по ее словам, следовало привыкать к животным, иначе он вырастет таким же, как я, и будет «бояться кошек». Последнее было неверно: существует разница между «боюсь чего-то / кого-то» и «не испытываю удовольствия от контакта с чем-то / с кем-то» — несмотря на то что в обоих случаях возникает сходная реакция на ситуацию, когда тебе на колени бросают животное, которое вовсе этого не желает.
— Да привяжи ты эту чертову псину, вот и все, — послышался голос моего отца на заднем плане. — И мне надо потолковать с Доном. Одному.
Я услышал, как он берет трубку у матери.
— Привет, папа, как дела?
— Ты же у нас спец по раку. Помираю я, вот и все мои дела. Мне нужно, чтобы ты для меня сделал одну вещь. Или чтобы уговорил Рози это сделать.
Рози предпочла избежать поездки к моим родителям в Шеппартон, поскольку упомянутая поездка неминуемо обернулась бы дискомфортом для кого-то из нас троих — вследствие пространственных параметров заднего сиденья «порше». Рози выразила радость в связи с моим успешным продвижением по пути деэскалации конфликта с Хадсоном:
— Думаю, хорошо уже то, что ты просто проводишь с ним время, общаешься с ним. Это дает ему больше уверенности.
Я возобновил наше общение, как только мы с Хадсоном выехали.
— Ты подумал над новым расписанием?
— Да.
— Есть какие-то предположения?
— Да.
— Какие же?
— В учебные дни хочу вставать в пять двадцать.
— Почему?
— Удобное время, чтобы поболтать с Джорджем, он же в Нью-Йорке.
— Ты поддерживаешь контакт с Джорджем?
— Конечно. Он же мой друг. И вроде бы твой тоже. Но он говорит — ты ему больше не звонишь.