Пауза затянулась, не зная с чего бы начать, я ответил в еврейской манере — откуда он знает моё имя? Где мы? Кто, собственно, он, и каким образом поставил меня на ноги? "После, в зависимости от полученных ответов выстрою дальнейший вектор беседы".
Всё оказалось значительно тривиальней, чем выдал мне разум. Итак: я бредил и несколько раз кому-то представлялся, отсюда он знает имя. Одежда моя, для этих мест, странная — поэтому он сделал вывод, что я издалека и, соответственно, хочу попасть обратно, ну, на родину.
Сам старик, как оказалось, служил епископом Пермской епархии, в качестве викария Соликамского, с братией тот разыскивал известного прозорливостью старца Серафима, в чьей землянке мы, в общем-то, и находились. Месяц назад монахи случайно заметили прибитое к берегу бесчувственное тело в итоге — выходили, и наконец, по его утверждению, он меня не излечивал — то сделал Господь, это Он явил свою милость.
Пока старик рассказывал, я перешёл в изменённое состояние. Аура его поразила, та была яркая — яркая, чистая — чистая, да и сам он вызывал ничем необъяснимое расположение. В связи со всем вышеперечисленным, я отважился немного раскрыться.
Поведал ему о путешествии, умолчав о мистической составляющей оного, навках, Сиринах и, разумеется, о скрамасаксе. Феофан, был явно заинтригован, однако подробности не уточнял — порой кивая, сидел молча.
Зашедшие иноки, принеся горячий травяной чай, удалились. Мы попили отвара, и некоторое время наслаждались тишиной — я размышлял, как быть дальше, а он, видимо, переваривал услышанное.
"А, была, не была, доверюсь старцу", — подхлёстнутый каким-то внутренним чувством, пришёл к решению и излил ему свою историю. Всё поведал, от момента встречи с кабаном, до нападения Сирина. По ходу повествования Феофанова челюсть постепенно опускалась всё ниже и ниже пока совсем не упала. Рассказ длился часа два. Временами в глазах собеседника читался откровенный скепсис и мне, дабы его развеять, приходилось показывать фокусы, то взгляд отведу, то силой мысли потушу лучину, то телекинезом подниму полено. Владыка часто крестился, а под конец, преклонив колена перед образом Пресвятой Богородицы, выдал: "Чудны дела Твои Господи".
Дав ему немного времени осмыслить повествование, я вновь приступил к допросу. Очень хотелось узнать мнение священнослужителя по поводу дедовой магии.
Я вкратце объяснил суть этой нехитрой технологии — Феофан на пару минут завис, видимо, формулировал свою точку зрения и сверялся с мнением церкви.
Старик безмолвствовал довольно долго и наконец, почесав бороду, озвучил выводы по предмету: