Прогоняя тревожные думы, я встряхнул головой:
— Скажи-ка, дружок, что рядом с татарином делает русский дружинник?..
— Собака он бешеная, Гришка это Косой — холуй басурманский, — зло прохрипел собеседник.
— Отходим, — отползая, ввёл его в курс, — будем ждать темноты.
Конечно, ситуация сложилась попросту аховая, однако внутренний голос вещал — разрешимая. Имелась серьёзная уверенность в том, что мужик вооружённый ножом, то есть я, да сопливый пацан с не внушающим доверие луком, справятся с матёрыми головорезами — профи, и разубеждать себя в том абсолютно не имеет резона.
"Что же со мной происходит? Не далее как утром я бы в панике убегал бы подальше. Сейчас же, полное хладнокровие и сладкое предвкушение схватки. Может и впрямь сумасшествие?..
— Аника, ты из лука стрелять-то умеешь? — перешёл я к насущному.
— А то!.. — белке в глаз попадаю.
— Прикроешь?
— Угу.
"Что толку переживать — необходимо узнать кой-какие детали, развеять, так сказать, подозрения".
Решившись, я наконец-то озвучил давно назревший вопрос:
— А какой нынче год?
— Так это… известно какой… шесть тыщь девятьсот шестьдесят первый от сотворения мира — мне дед говорил.
С плеч свалился груз непоняток, я вздохнул с облегчением: перемещение в прошлое, если сравнить с помешательством, являлось меньшим из зол.
— А кто правит Русью? — взбодрившись ответом, продолжил расспросы.
— Василий Тёмный — справный князь, народ его любит. Однако Москва далеко, а татары, вон, близко, — констатировал парень.
"Что мы имеем? Иисус родился примерно в пять тыщь пятисотом году от сотворения мира, точнее не помню. Значит, сейчас получается — тысяча четыреста шестидесятый. Василий тёмный — мне, вообще, ни о чем, следовательно, есть вероятность, что это не прошлое, а некая параллельность. Хотя, может, и был такой князь? С династией Рюриковичей я знаком как-то не очень, впрочем, со средневековой Русской историей ситуация схожая".
— Какое странное прозвище — лютует, что ль самодержец? — заинтересовавшись вопросом, я стал дальше прояснять обстановку.
— Не, в битве щитом по глазам получил, вот и ослеп, поэтому тёмный. А так, говорят, справедливый: смердов не обижает, с татарами вона воюет, — парнишка огорчённо вздохнул, — ну, как может, так и воюет. Недавно он басурманам Городец Мещёрский отдал, теперь град русский Касымом зовётся — в честь ихнего хана. В итоге: татары под боком, дружина Муромская невелика, а до Москвы три дня рысью…
Указав подбородком на вражеский лагерь, я уточнил:
— Этот Касим случайно не тот?
— Что ты!.. Что ты! У них Касимов, словно собак, — отводя взгляд в сторонку, торопливо произнёс собеседник.