Запомни: дабы достичь успеха в любой из перечисленных мной категорий — необходимо перевести желание в жажду…
Однако всё это в сравнении с истинным Словом лишь тлен, даже молитва. Логос имя Ему. Творец Им создал весь видимый и невидимый мир. Оно, тому полторы тысячи лет, воплотясь в человеке, показало нам путь. Это Слово перенесло твоё сознание в рай, именно Им, Прохор раскрыл планы Одина. Оно везде и влияет на всё — на душу, на тело, на внешний и внутренний мир. Оно и есть всё…
Серафим замолчал, а я, подняв руки, обречённо вздохнул:
— Довольно, для меня пока предостаточно, давай продолжим попозже, пищи для размышлений — порядочно, буду осмысливать.
Наше путешествие продолжалось пять дней, шли мы на лыжах. Хорошо, что нашлись запасные, а то даже не знаю, как бы справился со снежным покровом — палки временами проваливались в рыхлую целину весьма глубоко. А вот по замёрзшему руслу реки присутствовал наст, причём, достаточно твёрдый, я попробовал идти коньком и, невзирая на допотопные лыжи, получилось неплохо, как говориться — мастерство не пропьёшь, хоть попытки бывали. На такой мой фортель Серафим восхищённо прицокнув, покачал головой да безнадёжно отстал. Я моментально вспотел, а когда его ждал — подзамёрз и решил — выпендриваться больше не стоит.
Спустя двое суток мы достигли места нападения Сирина, поскольку, тогда я любовался природой и хорошо запомнил прибрежные скалы, то в этом уверен был абсолютно. Далековато меня отнесло — правда, в данных условиях скорость лыжного хода составляла не больше трёх километров в час, но всё же. Затем мы довольно долго шли по Чусовой и, наконец-то добравшись до устья Усьвы, повернули на север.
Так в полдень пятого дня на противоположном берегу застывшей реки я увидел человеческий силуэт и сразу узнал в нём Анику. Пацан вероятно охотился.
Заметив его, я громко крикнул:
— Аника, ты ли это?
Тот встал как вкопанный, а признав, припустил сломя голову. Уже почти добежав он, запутавшись в лыжах, их потерял, махнул на это рукой, преодолел пяток оставшихся метров и чуть меня не повалив, радостно прыгнул на шею, крепко обнял, да захлюпал:
— Пппрррохора Алллексеевича демон унёс…
Сурово насупившись, как бывало дед, я рявкнул:
— Что за сопли, ты воин или деревенская баба?..
Подросток опешил, слёзы течь перестали. Он отёр рукавом нос и, глянув исподлобья, мрачно констатировал:
— Мы думали и ты утонул. — Строгий тон сделал дело — растерянный ребёнок вновь преобразился в молодого, готового ко многому, воина.
— Так держать! — взбодрил я его, и тут же, закрепляя поменявшийся настрой, представил спутника, — Это отец Серафим, Прохора Алексеевича брат, царство ему небесное. Перекрестился.