Речь его была интересна, однако, больше прочего мне хотелось узнать о том, как вернуться домой? О чём, прервав поток мыслей, я и спросил — ответ не услышал.
На другой мой вопрос:
— С душой всё более-менее ясно, а вот откуда взялось тут моё тело? — Прохор, вновь отмолчавшись, лишь пожал плечами.
Такой вот, ни хрена не знающий дедушка, с большущими тараканами. Теософию его я воспринял скептически — свидетель Иегова, блин!..
Под конец многословия, Прохор, наконец, перешёл к его сути:
— Случайностей в природе не существует, порой ничтожные мелочи приводят к грандиозным последствиям мирового масштаба. Наша встреча не исключение. Я тебе помогу, однако ты сам должен в том поспособствовать, — замолчав, дед пристально глянул мне прямо в душу.
Я вскинул брови и пожал плечами:
— Ты о чём?
— Прохор беззлобно ругнулся:
— Бестолочь, предлагаю тебе пойти ко мне в ученичество.
Тут до меня наконец-то дошла вся суть его монолога: старик банально вербовал меня в свою секту, таким оригинальным, вот, образом поступило заманчивое предложение с интригующим прологом и неизвестной концовкой.
Итак, опёршись о стену, с открытым ртом, сижу на лавке и молча перевариваю поступившую информацию: "Боги, жрецы, ножичек этот — будь он не ладен… куда ни плюнь — всюду клин. Впрочем, терять мне особенно нечего, к тому же, обучение колдовству в моём случае — дело полезное, почему не попробовать?.."
Какое-то время поразмышляв, я наконец-то решился:
— Записывай меня в свой Хогвардс.
Дед сконфузился я, махнув рукой, пояснил:
— Забудь. Согласен я, значит. Отныне даже можешь звать меня Гарри…
— Вот и славненько, — подозрительно улыбнувшись, потёр руки дедушка, — что же, начнём. Видел, у баньки лежат чурбаки? — их надобно поколоть, зима, чую, дооолгая будет.
— Да… — озадачился я, — а когда колдовать?
— Толстый ты больно, вон — пузо какое, как в форму придёшь, так и приступим.
"Блин, юморист…" — однако тут старик прав — сам это знаю. Давно хотел каким-нибудь спортом заняться, всё как-то не получалось и физкультура из месяца в месяц упорно откладывалась на понедельник.
За разрубанием чурбаков я провёл весь оставшийся день. Только присяду, старик тут как тут и бурчит:
— Хватит филонить — зима, чую, близко, — лорд Старк, ёрш твою медь, из "Игр престолов".
На обед в этот день дед позвал только Анику, я, было, тоже пошёл, однако старый меня осадил:
— Тебе нельзя, ты очень толстый, — как-то, вот, так.
К вечеру, с непривычки, спина и руки нещадно болели, всё тело гудело, ножки, дрожа, подгибались. Из приоткрытого окна вновь потянуло умопомрачительно вкусно — жареным мясом. Я оглядел проделанную за день работу: куча чурбаков поредела на четверть. Старик крикнул к столу. На тот момент, отупение от монотонной работы достигло своего апогея, силы были почти на исходе.