Мне, вдруг стало абсолютно ясно, я с ними и они между собой, определённо, подружимся и наверняка сработаемся. Тем временем, постепенно становясь пустой, голова освобождалась от мыслей и в какой-то момент, почти одновременно, мне удалось уловить суть их обоих. По природе своей меч и нож, словно инь и ян были противоположностями чего-то единого. Как невозможно описать словами боль, так и тут, ощущения не передать…
Возникло желание действовать, я вскочил и, полностью расслабившись, отдался в руки учителей. При соприкосновении клинков со стволами, из ладоней непроизвольно выходила энергия, передавалась оружию и оно, будто горячий нож через масло, проходило сквозь древесину — сопротивление не ощущалось.
Я то подпрыгивал, снося лишь макушки, то приседал, срубая берёзки под корень, то кувыркаясь по получившейся просеке, колол в разные стороны. Пляска стали захватила меня — без остатка. В себя я пришёл часа через два, огляделся — от рощицы остались ровные ряды уцелевших деревьев.
— Круто… — не находя других слов, заворожённо смотрю на результат и прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Хоть пот и стекает ручьями, но усталости нет, дыхание ровное, а также присутствует чёткое ощущение — я смогу повторить это сам — совершенно без помощи:
— Проверим…
— Получилось! — через пятнадцать минут, глядя на дело своих рук, констатирую я. Только на этот раз — и усталость и отдышка, ни куда не подевались. Переваривая открывающиеся возможности, отправляюсь в обратный путь.
На следующий день, рано утром, цыганским табором, мы тронулись в сторону стольного града Владимира. Дед взгромоздился на загруженную под завязку телегу, мы с Аникеем, гоня небольшой табун, состоящий из четырёх лошадей да коровы, отыгрывали роль американских ковбоев. Старик говорил — в городе большую часть барахла продадим и дальше пойдём налегке. Волк сразу же убежал. Так и ехали, пока ближе к обеду не случилось одно занимательное событие, приоткрывшее тайну моего скрамасакса.
Только дорога, с небольшой лесной полянки, попыталась нырнуть в густую тень леса, как пронзительно прозвучал залихватский свист и перед мордой моей лошади упало подрубленное дерево.
Конь от рухнувшего ствола, словно чёрт от ладана, шарахнулся и вихрь неосознанных действий во второй уже раз завладел моим телом:
В последний момент, на автомате, ладонью отбиваю летящую в лицо стрелу и одновременно, другой рукой мечу нож в косматого мужичка: "Минус один".
В седле я всё же не удержался и в полёте, успев достать скрамасакс, кувыркаюсь за ближайшую ель. По щеке стекает кровавая струйка: "Задели разбойники… — мазнув пальцами по ране, чуть успокаиваюсь, — Не страшно — царапина".