Парнишка сконфузился.
Почувствовав слабину в собеседнике, решил действовать бесцеремонно — нахрапом. Вальяжно встал, отряхнулся, в интонацию добавил развязность:
— От басурманина слышу! Чурбан не отёсанный! Меня Романом зовут, вроде бы русский… сам кто таков?
— Это ты с небес шваркнулся? — ещё больше напрягшись, парень задал вопрос, игнорируя мой.
— Я, а что?..
— Ты колдун?
— С чего взял? Умом тронулся, мальчик?..
— Обычные люди по небу у нас не летают…
Лихорадочно соображая, куда я попал и что отвечать собеседнику, решил закосить на амнезию:
— Так, это… не помню я ничего, видать, как о землю ударился, так память и кончилась.
— А как же помнишь, что Романом зовут? — сильней натянув тетиву, недоверчиво полюбопытствовал парень.
— Ну, понимаешь, брат, вот что Роман, что из Владимира — помню. А, как и откуда упал — отрубило.
— Брось — так не бывает: помню — не помню.
"Пацан, прямо сыплет крылатыми фразами из советских комедий, сейчас "Джентльмены удачи" прикольно", — я улыбнулся, мальчишка, вздрогнув, сглотнул.
"Надо заканчивать, — подумалось мне. — Так договоришься, Роман, до стрелы, торчащей из многострадального тела, а это, брат, неприемлемо, от слова вообще…"
Угомонив пришедший не ко времени смешливый настрой, приступаю к решительным действиям:
Не мигая гляжу парнишке в глаза, один шаг навстречу, другой несколько в бок — пытаюсь подобраться поближе, одновременно уйдя от возможного выстрела. Громко кашлянув в руку, носком ноги подцепив шишку, бросаю ту в сторону, она глухо бьёт в ствол. Противник инстинктивно смотрит на звук. Прыгаю. В считанных миллиметрах от лица пролетает стрела — чиркает краешком, жжёт опереньем. Толкаю всей своей массой его лёгкую тушку. Пацан звонко бьёт о сосну головой, ныряет в нирвану и затихает.
— Уф… опять пронесло, — потирая пострадавшую щеку, констатирую я.
Почесав бритый затылок, приступаю к реанимации: "Так, вроде бы дышит…" — вдох — выдох. Переворачиваю мальца на живот. Крепко, кожаным шнурком, сорванным с его же волос, вяжу лучнику руки. В попытке привести незадачливого юношу в сознание, прислоняю тщедушное тельце к сосне и шлёпаю его по щекам.
Мальчишка, очухавшись, не мигая, пристально смотрит в глаза — играем в гляделки: открытое лицо славянского типа, озабоченный взгляд, хулиганская ухмылка и ни тени смущения.
Когда, наконец, он моргнул, я задал вопрос:
— Ну что, Аника воин, очнулся?..
— А говоришь не колдун, так отколь тогда знаешь, как меня звать? — с ноткой вызова поинтересовался парнишка. Боевой мандраж мальчугана покинул, он успокоился и начал дерзить — при стрессе одна из типичных реакций.