Я успел лишь махнуть Лере на прощание и проскочить перед лавиной вдоль сцены в один из боковых служебных входов. Пространство под микрофоном было заполнено в считанные секунды, и далее, подобно крупинкам в песочных часам, люди стали оседать вдоль стен.
Зал был не резиновым, но свои тысячи тел он поглотил за считанные минуты, приняв ту форму, которую обязан был принять, подстроившись под грядущее Действо.
Свет погас, погрузив нас в кромешную тьму. Раздался первый протяжный свист, хлопки и крики, в которых как обычно не разобрать слов, лишь эмоции, призывно зовущие охотника и возвещающие, что жертва уже здесь, готовая добровольно сдаться на милость победителя…
Через пару минут тьму прорезал одинокий луч прожектора, выхвативший пятно на сцене.
Одинокая фигура в черном пиджаке и белой рубахе, выскользнула из-за кулис, подошла к микрофону. Зал взревел.
«Давно не виделись, здравствуй» – было ожидаемым и первым лучом, проникшим в темное царство, томящееся во тьме в ожидании Чуда.
Странная вещь – Чудо. Порой ждешь его годами, а оно все не случается
Только Гаврош никогда не обманет – сотворяя непостежимым образом его от года к году, вновь и вновь, делая лишь сочнее и наваристее.
Не скажешь, что зал сразу вот так взял, да и завелся. Это было бы слишком просто. К нему еще надо было подобраться. Зал лишь хотел, он стремился туда, к поднебесью, но дирижабль, на который был куплен билет, еще не поднялся и не давал подняться ему сам же зритель, притащивший с собой чемодан повседневных забот, тщательно собираемый на случай «а вдруг пригодится». Чемодан сегодня был обречен стать-таки тем, чем он и является – балластом, от которого суждено будет избавиться. Ведь если ты не избавишься от него сегодня, ты обречешь остальных на то, что Чудо может не случиться, и не будет тебе прощения ни перед собой, ни перед остальными воздухоплавателями.
После «Давно не виделись…» пошли «Цунами» и «Волчата», но зал-то стоял себе и стоял, как вкопанный.
Только на «Кубе», середина, подхватив энергию первого ряда (а у первого ряда она есть всегда) подхватила, переминаясь с ноги на ногу, понемногу раскачиваясь и заводя соседа, чтобы тот завел следующего соседа и дальше, энергия постепенно потекла в глубину, затухая где-то в випложах.
На «Грязных танцах» мы получили передышку, позволившую смахнуть пот, катящийся за шиворот. Девятый вал превратился в волны, плавно скользящие от одной стены до другой. На волнах было легко. Они дарили спокойствие и возможность вдохнуть полной грудью перед следующим штормом, который был близок.