Федор размахнулся и вдарил со всей силы инструментом, но Мастер успел отскочить, и здоровенная балалайка, натолкнувшись на спинку стула, разлетелась на куски.
Мастер такой обиды стерпеть не мог. Подняв табурет, он прикрылся им словно щитом, удерживая левой рукой. В правой у него был какой-то деревянный молоток.
Федор, не найдя подходящего оружия, сделал пару прыжков в соседнюю комнату и захлопнул за собой дверь.
– Да они оба пьяные, – успел подумать я.
Мастер подскочил к здоровенному бревну, служившему то ли табуретом, то ли верстаком, с упругим кряхтеньем, переходящим в крик, поднял его над головой, и, раскачиваясь, пошел на дверь. Новоиспеченный таран ударил ровно в центр. Мастер вложил в удар всю свою чудовищную силу, полностью сокрушив дверь. Расколовшись, она с треском слетела с петель. Как выяснилось, Федор успел придвинуть к кровати стоявший рядом шкаф, но его постигла та же участь – он отлетел от двери, развалившись в воздухе.
Выбравшись из-под придавившей его части шкафа, Федор схватил небольшое банджо, размахнулся и запустил его в дверной проем.
Я едва успел увернуться, и банджо в щепы разлетелось, ударившись о стену. Со стены посыпались какие-то скрипки-виолончели.
Мастер осторожно выглянул из-за угла. Это было ошибкой, потому что в лицо ему уже летели какие-то гусли, чья участь теперь была предрешена. Содрав напрочь шмат кожи с правой щеки, гусли пролетели и с треском разлетелись о ту же стену.
От других объектов, брошенных Федором, я предпочел уклониться заранее. Я успел залезть под стол, и в следующие мгновения пару струнных инструментов ударили в стену и превратились в кусочки дерева.
– Ну, смотрел я «Белорусский вокзал», смотрел, и что с того? – продолжил вдруг дискуссию Мастер, постепенно наступая.
– Так вот, я когда смотрю «Белорусский вокзал», всегда деда вспоминаю, и плачу – а такие как ты, враги…хотят сказать… – начал отвечать Федор из-за двери.
В этот момент Мастер ворвался в комнату. Он был вооружен длинным смычком, поднятым над головой, словно кавалерист-буденовец из старого фильма, несущийся вперед, чтобы восстановить справедливость в тот самый момент, когда зло почти победило.
Федор, судя по всему, был опытным бойцом. Он поднял дверцу шкафа и использовал ее, словно щит. Украшенная резьбой дверца надежно защищала его от разящего смычка.
– Да, погоди ты, дурень, я ничего… не хочу… я, понимаешь… – они двигались по комнате, перемещаясь из угла в угол в безумном боевом танце.
– Когда поют песню…деревья не растут… Это про моего дела понял… гад.
– Да пойми ты… – произнес Мастер, отплевываясь от опилок. – Когда Нина берет…