Тут Федору не повезло. Отступая, он не заметил валяющийся на полу инструмент. Зацепившись ногой, Федор утратил равновесие, и грохнулся спиной о пол, выпустив из рук надежный щит. Через мгновение Мастер уже был рядом.
Схватив Федора за рубаху, он ударил его лбом по носу, а затем собрался добавить еще – какой-то стамеской, валявшейся рядом.
Предупредив это намерение, Федор схватил Мастера за руку.
– Какая… еще… Нина… – сипел Федор. – Причем здесь… какая-то Нина…
– Она берет… Она берет… – сипел Мастер, пытаясь подобраться к горлу Федора.
Я подумал, что, наверное, пора сваливать, но решил остаться. И мне все-таки было интересно, при чем здесь Нина.
Они еще минуту провели на полу, борясь с переменным успехом, потом разомкнули объятия и, отцепившись друг от друга, тяжело дыша, отползли в разные углы.
– Так что, что берет Нина? – тяжело дыша, спросил Федор.
– Нина Николаевна Ургант, – ответил Мастер отдышавшись, – берет гитару. Поэтому ты и плачешь. В этом суть, пойми, а не в ППШ, не в калаше и не в чем-то еще…
Они пролежали в разных углах минут десять, потом Федор, отдышавшись, произнес:
– Ты прости меня, сегодня я не в форме с утра.
– Да ничего, мы ж не первый год знакомы, – ответил Мастер спокойно. – Ты ж мне как брат, ей-богу.
Мастер, встав, подошел, пошатываясь, к маленькому оконцу, поглядел на синевшее вдалеке небо и сказал задумчиво:
– И вообще, знаешь Федяй… Самое главное – у гитары есть струны. Ее не надо разбирать и заряжать, чтобы прочувствовать характер. Достаточно тронуть струну. Струна покажет тебе все. Она может зазвенеть, плавно вибрируя и постепенно затихая. Она может дать хрипотцу, ту самую, по которой ты узнаешь вдруг, что эта гитара твоя, и больше ты ее уже никому не отдашь. Ты запретишь к ней приближаться, чтобы не давать даже повода для измены. Гитару тоже можно гладить, и она теплее. Если это дерево, то ты почувствуешь ее характер по прикосновению. Дерево имеет душу, и ты можешь с ним подружиться. И тогда, считай, что ты овладел своей гитарой. Если ваши характеры близки, гитара будет служить тебе верно, покрывая ошибки и дополняя удачи.
Мастер прервался, взял у меня из рук инструмент и что-то подкрутил в нем.
– Вот человек от Гавроша пришел, например, – Мастер кивнул в мою сторону.
– И что? – не сдавался Федя.
– Странные у них беседы, – подумал я, – только что чуть не поубивали друг друга, и тут же философствуют.
– А то. Сейчас без гитары просто тяжело. То Маяковский мог взять несколько сот человек махом, прокричать, прорваться и овладеть наскоком. Залы не те. Не маленькие кафешантаны, но стадионы и дома культуры. Да, публика жаждет звука, громкого звука. Живем плотно. Небоскребы-муравейники плодоносят тысячами, но теперь нужна техника. Случилось, что мы выбрали гитары. Могли выбрать и что-то еще, но сложилось с гитарами. Симбиоз.