Мне было 17, ей было 143.
Моим отражением стали причуды ее.
Она мне подарит краски, я нарисую ее изнутри.
Покажется блекло – плесну хлороформа еще.
Дыши и смотри.
С нижней губы капля покатилась спокойно по подбородку, приближаясь к своему Южному полюсу, и повисев на нем еще пять секунд, дрожа, но цепляясь за кожу покатилась по горлу за ворот белой рубахи…
Раздались овации, зал был в экстазе. Я отполз назад, передохнул и очухавшись, вспомнил Сережу и его расстояния, которые иногда совсем не нужны, чтобы увидеть что-то по-настоящему большое…
– Ты либо строишь замок, либо не строишь, больше здесь ВООБЩЕ ничего нет, – сказал Писатель, запахивая пальто.
Я пришел к Писателю за первым экземпляром книги Гавроша. Да, книги стихов, которую Гаврош выпускала в издательстве Писателя. Писатель и сам был маститым и заслуженным. Я читал его еще в детстве, а позже он выпустил книгу про музыку, на которой мы собственно и выросли.
Учуяв Большую Магию, я зубами ухватился за эту нитку и вписался помогать по книге.
Писатель умудрился остаться самим собой, хотя прошел Застой, Смуту и Лихолетье.
Я привозил к Писателю на Петроградку, где он жил, какие-то фотографии и правки стихов. В назначенный день Х, мы наконец-то собрались в издательстве и стали грузить ящики с книгами для отправки в разные города и веси.
Книг было много, потому к вечеру, усталые и вспотевшие, пожав друг другу руки, наконец-то вышли на улицу с чувством исполненного долга.
Выйдя из Издательства, побрели по темным улочкам в сторону Петроградки, где жил Писатель.
Совместный физический труд сближает, и я сходу решил перейти к сути, пока хрупкое чувство локтя, сокращающее дистанцию, еще не рассыпалось.
– А почему вы решили издать именно Гавроша? Что Вас привлекает в этом?
Писатель вздохнул, подумал, потом сказал:
– Почему? Меня привлекает упругость. И плотность.
– Плотность? Какая плотность? Нас в школе учили, что плотность – это связано с физикой. Плотность, например у металла больше, чем у дерева.
– Все верно. Тут то же самое. Кстати, у меня техническое образование. Ты либо строишь замок, либо не строишь, больше здесь ВООБЩЕ ничего нет, – повторил Писатель, запахивая пальто. – А строишь ты его либо из камня, либо из пластилина и бумаги.
– Какой еще замок?
– Настоящий замок, там, в мире, куда ты должен пригласить человека. Человека, понимаешь? Ты его либо в берлогу пригласишь, либо в зоопарк, либо в замок.
– Что посеешь, то и пожнешь что ли? – спросил я.
– Что построишь, туда и пригласишь. Ты вот в каком доме живешь? – спросил, усмехнувшись Писатель.