Алиса дёрнулась, и только тогда я осознал, что она стояла рядом, мёртвой хваткой вцепившись в мой локоть. Когда она разжала пальцы, на коже остались красные вмятины.
– Нет… – слабо запротестовала Жека. Лицо опухло от слёз, верхняя губа блестела, а шея покрылась пунцовыми пятнами. – Вдруг там поймут, что мы… курили… – она говорила медленно, останавливаясь после каждого слова. – Если мой папаша узнает, мне конец!
– Ладненько… Тогда оставим тебя тут? – Алиса наконец очнулась.
– Просто… просто мне нужно отлежаться…
– У тебя рука сломана, – возразил я. Мне хотелось перестать смотреть на сломанное запястье, но взгляд будто бы прикипел к натянутой на кость коже. – Нужно в больницу! Никто не узнает. Оставайтесь тут, а мы сходим за великами.
Жека прижимала сломанную руку к груди как перебитое крыло птицы. Заплаканные серые глаза потемнели, а на щеках застыли слёзы. До этой секунды Жека казалась мне той, для которой нет ничего невозможного, сейчас же я видел в ней испуганную девочку. Всё же эта девочка была гораздо сильнее многих, кого я знал.
Не став слушать возражений, я развернулся и побежал к лужайке, куда был брошен велосипед. Всё ещё чувствуя скованность в теле, я старался идти быстрее, но мышцы будто онемели. Когда мы с Алисой вернулись, Жека старалась улыбаться и шутить, не желая показаться слабой. Я бросил на землю подобранную одежду и помог зафиксировать руку ремнём. Наспех одевшись, я шумно выдохнул. Жека села на багажник, держась здоровой рукой за сидение, а Кир занял мой велосипед. На второй велосипед сел я, а Алиса разместилась на багажнике.
Я совершенно не помнил, как мы добрались до больницы, но дорога казалась мне бесконечно долгой. Тропинки петляли между деревьев, как лабиринты, пот стекал по спине, а жажда душила горло. В голове крутились разные «если», и каждое из них пугало меня до дрожи. Если кто-нибудь узнает, что мы курили? Если Жека не поправится? Если мама узнает, что мы ослушались её? Если мама узнает, что я целовался с мальчиком? И с девочкой тоже. Если она поймёт, что мне даже немного понравилось? Если, если, если… Всякое «если», словно тлеющий уголёк, выжигало дыры на коже.
Когда мы остановились у входа в больницу, голова раскалывалась от боли. Кир повёл Жеку внутрь, придерживая под локоть, а мы с Алисой остановились на бетонном крыльце. Мне казалось, что две реальности (наша семья и другие люди) соприкоснулись, и в мире произошёл сбой. Могли ли мы быть виновны в том, что случилось с Жекой?
– Охренеть, вот тебе и приключение, – прошептала Алиса, растирая ладонями лицо. Обгоревшая кожа слегка покраснела.