– Шмурдяк какой-то.
– Что нашла, – я пожала плечами, села и сделала большой глоток. – В кафешке, где сидели, только такое осталось.
– Может, ты теперь и закуску найдешь? – он почти весело приподнял брови.
Я подумала, подобрала с земли камушек, потом протянула руку и вынула из воздуха наугад какой-то пакетик. «Таранька золотая». Мда. Вроде не пиво пьем. Следующие попытки дали пару соленых огурцов, пластиковую тарелку с картошкой фри, брусок сыра с голубоватой плесенью и еще горячий шампур с шашлыком. Благородный сыр отчетливо пах носками. Я руками отломила от него кусок и протянула Константину. Пусть наслаждается. Остальной сыр положила на тарелку с картошкой. Между делом, махнув рукой, материализовала вокруг нас несколько садовых фонариков. Разом стало много уютнее.
Константин наблюдал за моими экспериментами молча, как будто ничему уже не удивляясь, только очень внимательно следил за каждым моим движением. Сыр, впрочем, взял и даже откусил в задумчивости. Не поморщился, надо же, с невольным уважением отметила я про себя.
– Слушай, ты кто такая вообще?
– Баба Яга. Настоящая, – я сделала большие глаза. – Страшно?
Константин мотнул головой. А ведь он, кажется, мне поверил. Похоже, сейчас он во что угодно готов уже поверить.
– А зря. И, между прочим, мне триста двадцать девять лет!
– А говорила – меньше, – он неожиданно усмехнулся.
– А это я моложусь, – буркнула я. – Чтоб доверчивых Иванушек вроде тебя к себе в логово заманивать. И лопать их там в свое удовольствие.
– Зубы пообломаешь, – лениво сообщил Константин. – Я костлявый. Хреновый из меня Иванушка, если честно. Так что скорее уж Кащей… Тот, который Бессмертный.
– Никакой он был не Бессмертный… – я вздохнула. Бессмертным моего далекого предка прозвали много позже истории с Ягенкой. Уж очень суров и бездушен стал князь с тех пор… вот и пытались его верноподданные и любящие друзья то зарезать, то отравить. И никому не удавалось. Да и в битвах ему везло всегда. – В твоем понимании – это я скорее бессмертная, хотя это тоже неправда.
Константин тоже вздохнул, поднес к губам стаканчик, поморщился. А потом выпил его залпом, как водку, и налил еще.
– Рассказывай уж давай… Все рассказывай. С начала.
И я рассказала.
Я говорила, выталкивая из себя слова, чтобы только не молчать. Потому что молчать сейчас было нельзя. Совсем нельзя. Иначе придется плакать. И я рассказывала.
О себе, о своем роде, о Вратах между мирами, о странном мире по ту сторону Врат и о том, что род Привратниц не может прерваться. О древнем проклятии, о Ягенке и Василинке, о Кащее и Иванушке.