Несомненно, Лизка была похожа на Любовь, но тоньше в талии, изящнее, миниатюрнее. Впрочем, Ковалев не испытывал к девушке прежнего интереса. Обычная деревенская… дурочка, которая сорвалась, сбежав от пристального внимания родителей. Таких не соблазняют, таким наливают водки, и делай с ней что угодно. Хочешь сам, хочешь с друзьями.
Виктор щелчком отбросил окурок и вошел на веранду. Лиза отвела за ушко русую прядь — Ковалева словно окатило ледяной водой от ее взгляда.
— Стоять! — глухо произнес Зотов.
— Не понял…
— Стой на месте.
— Ты чего, Зот?
Елизавета поставила таз с посудой рядом с мойкой и, скрестив руки на груди, осмотрела Виктора с головы до ног.
Кузнец подошел к другу, взъерошил волосы на голове, словно проверяя на вшивость.
— Руки в карманы совала? — строго спросил Зотов.
— Н-нет… То есть да, но…
— Выворачивай!
Виктор достал сигареты, зажигалку.
— Ага! — Макар выхватил из его рук пачку, высыпал содержимое на стол, довольно хмыкнул: — Чисто.
Вывернутыми карманами он тоже остался доволен.
Виктор стоял на пороге дома с поднятыми руками, чувствуя себя на допросе в милиции.
— Задний карман, — признался он. — Она засовывала туда руку, — и покраснел от упоминания столь интимной подробности.
Макар осторожно извлек из кармана колечко темных волос и сунул Виктору под нос.
— Вот тебе сюрприз, — саркастически произнес Зотов.
— Чего это?
— Прядь дамы сердца, сэр Ланселот. Раздевайся, — велел он приказным тоном, зажигая горелку газовой печи. Виктор никогда не видел, чтобы волосы горели зеленым ядовитым пламенем.
— Что, блин, творится? Зот, ты, часом, не двинулся рассудком?
— Нет, но у тебя есть такая возможность.
— В смысле?
— Потом. Все потом.
Лиза достала из старого буфета водочную бутылку с винтом и налила полный стакан:
— Выпейте, Витя.
Ковалев поморщился:
— Нет. За один раз мне столько не потянуть. К тому же я и так хорошо выпил.
— Это не водка, брат. — Макар положил руку на его плечо. — Это лекарство.
— А я болен? — удивился гость.
— Сойдешь с ума, — обыденным тоном ответил Зот.
Ковалев пригубил — обычная вода.
— Пей-пей. До дна.
Виктор опорожнил стакан.
— Хорошая водичка. — Он причмокнул губами. — Теперь-то штаны можно надеть?
— Валяй. Больше сюрпризов нет.
— Чего-то я ничего не понимаю. — Ковалев застегнул брюки и накинул рубашку.
— Скоро поймешь. Айда во двор.
Ковалев взял со стола сигарету и зажигалку, последовал за другом.
На дворе совсем стемнело. Виктор затянулся, выпустил дым к небу, украшенному звездной россыпью августа.
— Хорошо, — вздохнул он. — Так от чего меня лечили? И за…
Ковалев кашлянул. Тошнота неожиданно подступила к горлу.