— Боже! Что это, Зотов?
Макар взгромоздил череп прямо на стол, прикрыв раскрытыми книгами.
— Это? — Он пожал плечами. — Эт грифон, мышка моя.
Лиза внимательно посмотрела на Зотова:
— Ты меня разыгрываешь? По-моему, череп когда-то принадлежал корове.
— Да нет. — Макар убрал маскировку с костяка, демонстрируя девушке клюв с зубами: — Вот клюв, зубки — все как надо.
Глаза девушки подозрительно прищурились.
— Честно?
Макар фыркнул, возмущенный недоверием к своим словам:
— Мышонок, когда я тебя обманывал?
Она ловко обернулась простыней и села на колено Зотова.
— Я грязный, — предупредил Макар, но ей было все равно.
Лиза внимательно осмотрела руки, шею кузнеца, ощупала ребра.
— Да целый, целый, — улыбнулся Зотов, вздрагивая от щекотки.
— Слава богу, — вздохнула девушка, заглядывая ему в глаза.
Маленькие ладошки отерли щеки кузнеца от пыли, и Лиза поцеловала его дважды, припала к губам.
— Это хоть того стоило? — спросила она, отстранившись.
— Еще бы! — восторженно произнес Макар. — Представляешь, какая это штука… — начал было он, указывая на череп, но тонкий пальчик коснулся его губ.
— Для меня главное, что живой, — прошептала Лиза.
Зотов почувствовал себя виноватым перед ней.
— Прости. Как-то…
— Я знаю, ты по вечерам что-то подмешиваешь в мой чай. Нет-нет, не извиняйся. Лучше я буду спать, чем сходить с ума каждую ночь.
— И все же прости.
— Я сама выбрала тебя и не откажусь.
Макар подхватил ее на руки и, вскочив, закружил по беседке.
— Никому не отдам! Никуда не отпущу! Все мое!
Лиза вскрикнула, рассмеялась. От движения и утреннего ветерка нижние края тюля взметнулись над полом, словно закружили вокруг влюбленных невидимые танцовщицы в невесомых белых платьях.
— Отпусти! Сумасшедший, отпусти!
Макар замедлился, остановился, не сводя с девушки радостных глаз. Ее лицо раскраснелось, ротик приоткрылся, взгляд был полон восторга… Зотов осторожно прикоснулся губами к ее губам. Лиза не отпрянула, коснулась правой ладонью его щеки, жадно ответила.
— Мне снился кошмар, — пожаловалась она шепотом, когда они отдышались.
— Что именно? — посуровел Макар.
— А я не помню. Как ты говоришь: куда ночь — туда и сон.
Ветер норовил перевернуть страницу, улучив момент, взъерошить все листы, и Макару пришлось придавить их другой книгой. Тогда ветер принялся играть уголками, перебирая их невидимыми пальцами. Зотов пресек это баловство, опустив на книгу свою властную длань.
Синяя тетрадь:
«Шпарева балка располагается почти в полутора километрах от Гострой Могилы, однако я нисколько не сомневаюсь, что аномалия оказывает свое воздействие на людей. Сны стали подтверждением тому. Никто и никогда не расскажет мне о своих сновидениях, но и держать все при себе люди не могут. Слишком велика эмоционально-психологическая нагрузка. Кое-что просачивается, обрастая слухами, выдумками пересказчиков. Единственный мой информатор — Спиридоныч. Иногда, правда, он несет откровенную чушь или пересказывает собственную выдумку, однако последнее время хитрый старик сообразил, что я вижу ложь, и старается раздобыть действительно ценную информацию.