Разговор сходит на нет. Я листаю программку «Редс», пытаясь мыслить не фантазиями, а сложными реалиями. Образ Уолта с матерью выжжен в моей голове, и хотя я знаю, что Бек прав (мы должны помочь), но понятия не имею как.
– Она была сексуальная, – бормочет Бек.
Каждая капля крови приливает к моему лицу.
– Кто?
– Мишель.
Я переворачиваю страницу:
– Ага.
Я чувствую, что Бек смотрит на меня, но ничего не говорит. Перелистываю еще одну страницу.
– Ты не согласна? – наконец спрашивает он.
– Конечно согласна. – Еще одна страница. – И по возрасту больше подходит.
Учитывая ливень и храп, тишиной и не пахнет, но по ощущениям в кабине тихо, как в гробу. Душно, неуютно, мы оба погребены под тяжестью слов. Я бросаю программку на приборную панель:
– Ладно. Выкладывай.
– Выкла…
– Что тебе пообещала Клэр?
Не уверена, кто сильнее удивился – Бек или я. Утром, после долгих внутренних дебатов, я все же решила не спрашивать. Но прямо сейчас кто-то должен был открыть рот или мы, скорее всего, задохнулись бы.
– Я знал, что ты там. – Бек пялится на дождь, качает головой. – Увидел открытое окно и просто понял.
– Да-да, ты великолепен и знаешь все на свете. Так что она тебе пообещала?
– Ничего, – шепчет он надломленным голосом. – Но я ей пообещал.
Я не произношу ни слова. Нет нужды. Как учила мама, опрокинь бочонок, а дальше уж яблоки сами справятся.
– Примерно через год после того, как Клэр поселилась у нас, пришло уведомление, что ее отец выходит из тюрьмы. Она была вне себя от счастья. И стала говорить иначе. Например, если мы где-то ужинали, она говорила, что будет скучать по этому место. А если ходили в кино и оно ей нравилось, то «я точно свожу на этот фильм папу». Все вертелось вокруг их с отцом воссоединения. Но проходили дни, и никаких новостей. Потом недели, месяц – ничего. Клэр жила на чемоданах, хотела быть готовой, если вдруг. Но как-то утром в местной газете появилась заметка. Ее отца зарезали во время сделки с наркоторговцами.
– Дерьмо.
– Клэр заперлась в уборной наверху. Рыдания разносились по всему дому. Я взломал дверь и нашел ее лежащей в ванной. Она перерезала запястья.
– Черт, Бек…
– Фигово перерезала, но с тех пор все изменилось. Она сбежала. А три месяца спустя родители развелись.
Из безопасного укрытия солнцезащитных очков я смотрю на дождь и пытаюсь влезть в шкуру Бека. Он годами переживал о той, что при встрече не уделила ему ни минуты. Я представляю, как хмурая Клэр сидит в своем апатичном таунхаусе… сигареты, терапия, лимонад, смыть, повторить… Если ее привычка – королева, то эта королева – настоящий тиран.