– Ну это такой… сексуальный фарс?
Обескураженный Бек смотрит на экран. Теперь у Люси полон рот конфет, будто у бурундука, запасающегося на зиму.
Шоколадный бурундук.
– Это, типа, сексуально? – Бек ставит телефон на зарядку и кладет на тумбочку.
– Ну да, я тоже не до конца понимаю. Наверное, в пятидесятые большинство девушек исключительно расхаживали с книгами на голове и пекли пироги. Ну и, полагаю, коленки тогда считались сексуальными.
– Коленки?
Я киваю:
– И Люси частенько ими сверкает… коленками.
Бек пересекает комнату и тянется к выключателю:
– Тебе свет не нужен?
Я качаю головой, зеваю и поджимаю под себя ноги. В темноте он садится рядом, и мы вместе смотрим на забытое искусство Люсиль Болл, пока я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не наброситься на Бека с поцелуями.
– Ты когда-нибудь замечала, что в номерах всех мотелей пахнет одинаково? – спрашивает он.
Ну точно, они бы с мамой поладили.
– Башмачками моли, – говорю я.
– Что?
– Мама в молодости путешествовала автостопом по Европе.
– Ух ты, правда?
– Она британка.
– Ого.
– Ого-ничего. Это по-прежнему круто.
– Ну да. В смысле, конечно. Круто.
– В общем, она останавливалась в куче хостелов и говорила, что все они пахли одинаково. Башмачками моли.
Бек принюхивается:
– Да, именно ими.
Уолтер храпит, как товарный поезд, но мы слишком уставшие для смеха.
– Кстати о мамах, – вздыхает Бек. – Я своей рассказал. По телефону. Только что… то есть вот недавно.
На осмысление его сбивчивой речи уходит пара секунд.
– Ты рассказал ей, чем занят? О Клэр и об остальном?
Он кивает.
– А она что?
– Она… – Уолт с кряхтением переворачивается во сне, и Бек, пробежав пальцами по мокрым волосам, понижает голос: – Она сказала, что я совершаю огромную ошибку, бросая учебу. Сказала, что я должен вернуться домой. Она много чего сказала. А знаешь, чего она не сделала? Не спросила, как там Клэр.
Его боль видна даже в тусклом свете телевизора.
– И что дальше?
– Не знаю. – Бек пялится на Уолта, качает головой и вновь поворачивается к экрану. – А я ведь видел ее.
– Свою маму? Когда?
– Нет, не… забудь. Это глупо.
Я смотрю на него, жду продолжения. И Бек продолжит – мы оба это знаем. И вот, спустя почти минуту…
– Я видел Клэр, – говорит он. – Выходящей из туалета в «Закусочной Джейн».
– Что?
– Не настоящую Клэр. И я не о том, что та девочка была на нее похожа, совсем нет. Но когда она вышла и я увидел ее глаза…
Похоже, жизнь любит подкидывать яркую концовку, когда ты уже забываешь, что вообще был частью анекдота. Кажется, меня сейчас стошнит.
– …полные чертовой боли, понимаешь? Она была раздавлена. Этим гребаным миром.