– Ты когда-нибудь встречал парня с изуродованным лицом? – спрашиваю я. – Ну так, чтоб по-настоящему…
– Это был серьезный вопрос, – прерывает Бек.
Я сажусь и поворачиваюсь к нему:
– Беккет? Расслабься. Я расскажу серьезную историю, и это станет моим серьезным ответом. Лады?
Он улыбается и кивает:
– Продолжай.
Я прочищаю горло, взывая к своему внутреннему сказителю с голосом Моргана Фримана. Это, конечно, не «Путешествие на край света»,[7] но сойдет.
– Как-то в детстве, мне тогда было года четыре, я пошла с мамой в банк. А может, в аптеку или рыбный магазин, но мне запомнился именно банк. Мама говорила с кем-то в очереди за нами, я держала ее за руку, а перед нами стоял мужчина в плаще – очень высокий. Прямо великан.
– Тебе было четыре, – говорит Бек.
Я качаю головой:
– Его рост не зависел от моего. Парень по любым меркам был высоченный. В общем… боже, так странно, я помню, что он пах как этот плавленый сыр ломтиками. Молочно, сладко, липко и всякое такое.
– Гадость, – шепчет Бек. – Ну и да, специфично.
– Я помню, как протянула руку и прикоснулась к подолу его пальто. Когда мужчина обернулся…
По спине к затылку бегут мурашки, и волосы на всем теле встают дыбом.
– Что? – Бек резко выпрямляется.
Я касаюсь левой щеки:
– Эта сторона его лица была просто пузырящимся бугром. Как вспененная зубная паста или… куча ноликов или типа того. Пузырчатая кожа. Не знаю, как ее описать. Помню, что мужчина мне улыбнулся, и от этого стало только хуже. Улыбка, будто нож масло, разрезала все эти…
– Мим!
– Прости. Короче, своим детским мозгом я пыталась осознать увиденное. Я сравнивала его пузырчатое лицо с тем, что знала о мире, но соответствий не находила. Получалась бессмыслица. Так что с тактичностью четырехлетки я ткнула пальцем в щеку мужчины и спросила, что произошло. Он разулыбался еще сильнее и ответил, мол, таким его сделал бог. «Бог ошибся?» – спросила я. И мужчина сказал, улыбаясь как дурак: «Нет. Ему просто стало скучно». Понятия не имею, что было дальше. Наверное, мама утащила меня прочь, учитывая, что парень походил на пузырчатого неандертальца.
Посмеиваясь, Бек укладывается на спину рядом со мной.
Я понижаю голос до шепота:
– С тех пор я думаю: если со скуки бог творит такое, то не хотелось бы стать свидетельницей его гнева.
Какое-то время мы просто лежим, наслаждаясь особенной тишиной природы. Пузырчатое созвездие испарилось. Черт, наверное, его и не существовало.
– Так значит, веришь? – подытоживает Бек.
Я возвращаюсь к первоначальному вопросу и говорю то, что знаю:
– Если честно, без понятия. Меня пугает перспектива существования бога. Почти так же, как мысль, что его не существует.