Князь Таннарил ужаснулся. Отметим особо: ужаснулся искренне. Сошедший с ума альв — явление редкое и страшное, потому что альвийские безумие всегда ходит под ручку с ледяной рассудочностью, безграничным терпением и точным расчётом. Потому его тяжело выявить на ранней стадии: больной ведёт себя совершенно нормально. А когда безумие, наконец, проявляется, сделать уже ничего нельзя, недуг зашёл слишком далеко и стал необратим. С не меньшим ужасом он подумал о собственной матери: а вдруг и она?.. Но нет. Если бы это было так, она не стала бы демонстративно разрывать отношения с дочерью, пошедшей против её воли. Просто выждала бы удобный момент… Нет, такие мысли нужно гнать подальше, они привлекают несчастье.
— Я слышал, в подобных случаях люди поступают так же — запирают безумных родственников, — тихо и сочувственно сказал он.
— Значит, и людские целители не знают способа лечения. Увы.
— Я поинтересуюсь у Блюментроста. Может быть, ему что-то известно из книг по медицине.
— Благодарю, князь Михаэль.
Громко стукнула открываемая дверь, и кабинет-секретарь Макаров выпустил Головкина с Долгоруковым. Эти двое держались подчёркнуто важно, и с альвами раскланялись, как подобало персонам такого высокого ранга. То есть уважительно, но с налётом превосходства. Князья же, приглашённые секретарём, предпочли сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
Император принимал посетителей, сидя за непритязательным столом, заваленным исчёрканными бумагами, на простом деревянном стуле, обитом кожей. На точно таких же стульях восседали помянутые посетители. Меншиков — вольготно развалясь, насколько это было возможно, Ягужинский, в тёмном парике — поскромнее. Два стула стояли свободными.
— Садитесь, ваши сиятельства, в ногах правды нет, — государь поприветствовал князей кивком головы, отвечая на их церемонный поклон. — Вон, Алексашку с господином обер-прокурором нарочно придержал, чтобы выслушали резоны ваши.
«Ну, раз он желает делового разговора, так тому и быть», — подумал молодой князь.
— Все соображения и предварительные расчёты я изложил в кратком докладе, — сказал он, поднявшись и с учтивым поклоном передавая государю свою красивую бархатную папку. — Не сочтите за труд ознакомиться, ваше величество.
Что он действительно ценил в императоре, так это дотошность. Не наложит резолюцию на бумагу, пока полностью не прочтёт. Краткий доклад состоял всего из трёх листов, чтение много времени не займёт.
— Ознакомлюсь, ознакомлюсь, — государь раскрыл папку. — А ты, пока я чту сие, изложи князю Меншикову суть дела.