Насколько Дан помнил учебник истории, лет так за 200 с гаком до 1470 года, по землям конгломерата восточно-европейских государств, условно именуемых «Русь», прошвырнулся некий дядя монголо-татарского происхождения. А, конкретно — хан Батый «со товарищи». Своим походом, данный степной деятель основательно подорвал благосостояние указанных государств, государств, с которыми у Новгорода были тесные экономические связи. Что, естественно, тут же отразилось и на благосостоянии самого Новгорода. Однако не успели новгородцы отойти от одного удара, как почти сразу же последовал и второй — на свою беду новгородцы умудрились «не заметить» появление у них под боком двух весьма агрессивных, основанных выходцами из Германии и формально подчиняющихся престолу Римского папы, военно-монашеских объединений — Ливонского и Тевтонского орденов. Братья-рыцари данных орденов, едва обосновавшись на берегах Восточной Балтики, сходу попробовали откусить часть территории и у новгородской республики и даже было замахнулись на сам Новгород, однако, тут, им не повезло. «Поломали зубы». А, «поломав зубья», рыцари, как и положено европейским джентльменам, несколько поумерили свой аппетит, но постарались усложнить-закрыть Новгороду торговлю на Балтике. В результате, динамичное развитие города, «завязанного» на торговле — по суше с соседями — Русью, и по морю — со странами Балтии и дальше, вплоть до Голландии и Англии, было прервано. С одной стороны — Батыем «со товарищи», с другой — «братьями во Христе» Ливонского и Тевтонского орденов. К несчастью, и новгородская «верхушка», привыкшая к исключительно выгодному географическому расположению Новгорода, не сумела вовремя оценить опасность происходящих вокруг изменений и перестроить политику республики. Новгород еще продолжал оставаться важным перевалочным пунктом на пути с Балтики на Русь и дальше, по Волге, на Восток и обратно, однако… В жизни его, как-то незаметно, стали смещаться акценты с торговли на землевладение. И прежняя, бурная жизнь города купцов, авантюристов и ремесленников сменилась спокойной, размеренной жизнью города, где главное было не стремится к неведомому и торговать со всем миром, а просто, незатейливо, владеть землей. И чем больше у тебя земли, тем лучше. Иначе говоря, новгородцев-купцов сменили новгородцы-землевладельцы, точнее — имеющие огромные земельные угодья бояре. А сам Новгород превратился из быстро развивающегося города-государства в застойную, раздираемую внутренними склоками, боярскую республику. Ушла в прошлое эпоха активной внешней политики, эпоха дальних морских и торговых походов — 300 «золотых поясов», 300 наиболее богатых боярских семей, «оккупировавших» власть в городе, не нуждались в ней. Их главное богатство составляли огромные земельные угодья, а не эскадры кораблей. Из Новгорода все меньше и меньше выходило отрядов молодцов-ушкуйников, осваивавших неизведанные земли и присоединявшие к городу новые территории; новгородские купцы уже не ходили, почти не ходили, на Балтику, а вся энергия города тратилась на бесконечные боярские и городские разборки — между улицами и концами города, выступающими за разных бояр; между простым людом и купцами; между простым людом и боярами; между купцами и боярами; между самими боярами. Между пятинами-землями Господина Великого Новгорода и непосредственно городом… Новгород хирел и замыкался сам в себе…