— А больше она ничего не говорила?
— Нет. Точнее, я больше ничего не помню.
Ник сунул бумажку в свой карман.
— А эмблема?
— Там была цепь… Цепочка, свёрнутая хитрым образом и два цветка крест-накрест. Я… плохо рисую и не стал… Но если надо…
— Может быть. Но, давайте, потом. Съездим к нам в офис, если вы не против, поговорим с Сильвией.
— Хорошо.
— А пока я хотел бы задать один деликатный вопрос, можно?
— Да, конечно.
— Соседи говорили, что вы копите деньги на ремонт крыши. Это те тысяча сто, которые вы упоминали вчера утром?
— Ну да.
— А что случилось? — Ник, честно говоря, совсем не собирался это выяснять, и завел разговор, чтобы отказаться от оплаты. Но, сам не понимая, почему, спросил.
— Она едва держится. Немного течёт, тоже, но это можно пережить. А вот первый же серьёзный ураган — нет. Я, в буквальном смысле, останусь без крыши над головой. Идёмте, я вам покажу, — он подхватил одну из табуреток и направился в комнату, жестом предлагая следовать за собой.
Три окна здесь выходили на три разные стороны. Но вид за ними был одинаковый — заросший фруктовый сад. Даймлер поставил табуретку у правого, в котором деревья скрывали дом Дрекслеров и то, что гордо именовалось сараем. Потом вскарабкался на неё. Потом, с неё — на высокий подоконник. Потом упёрся руками в крышу-потолок. А ноги остались немного согнутыми в коленях. Даже при его росте. Ник с удивлением наблюдал, как он распрямляется, и крыша медленно поднимается, оставляя между собой и стенкой щель. Когда ноги полностью разогнулись, там было почти полфута свободного пространства, сквозь которые можно было увидеть ветки, листья и даже небо. Хозяин поднял крышу в самом углу дома, и щель потихоньку сужалась с обеих сторон вдоль направлений стен. Но, при этом, оставалась широкой на достаточной длине, чтобы в неё можно было пролезть. Ник почувствовал, как в голове у него что-то зашевелилось. Даймлер потихоньку вернул крышу на место и, с кряхтением, спустился на пол.
— Сама крыша ещё прочная, а балка по верхнему краю стены, к которой она крепится, почти вся сгнила. Но я хотел сразу отремонтировать всё, чтобы до конца жизни хватило. Только вот, нет у меня ничего. Ни материалов, ни крепежа, ни инструмента. Даже лестницы подходящей. Вот и пришлось копить на ремонт.
Неопределенное ощущение потихоньку трансформировалось в мысль.
— И часто вы так делаете?
— Что, коплю деньги?
— Нет, поднимаете крышу.
— Последние две недели почти каждый день. Пытался понять, как всё это устроено, и что мне нужно купить.
— Можно взять табуретку наружу? — Даймлер кивнул.