— Вот здесь будешь жить. Иди сюда. Смотри, как душ включать. Вот так повернешь — и включай кран. Будет горячая.
— Спасибо, — говорит Соня и торопится снять рюкзак.
— А ты чего хромаешь? Ногу стерла? Дать тебе пластырь?
Подумав, Соня отвечает:
— Нет. Не стерла. Сломала.
— Как так-то? — Петровна удивлена.
— Да так… Под трамвай попала, — Соня хотела бы все свести к шутке, но Петровна не улавливает интонации.
— Да ты что? Ужас-то какой! И как же ты?
— Ну… так. Уши развесила и бац — прямо под колеса. Да еще с разбега. Раскатало по полной. Зато урок на всю жизнь. Теперь смотрю на светофоры во все глаза.
— Да уж больно дорогой урок-то! — качает головой Петровна.
На это Соня резонно замечает:
— Хорошие уроки не бывают дешевыми.
— А вот это правильно, что ты не унываешь. Уныние — пустое дело. Ну вот, давай устраивайся. И на ужин спускайся. Я накрывать пойду. Ужин в семь часов. Сейчас все и придут постояльцы. Познакомишься.
— Спасибо, Тамара Петровна, — говорит Соня и, дождавшись, когда Петровна выйдет и закроет дверь, падает на кровать, несколько раз подпрыгивает и замирает. Прикрыв глаза, она ощупывает кровать слева от себя и тихо спрашивает:
— Ну что? Ты здесь, господин Одиночество?
Рядом с ней на кровати проявляется подросток лет двенадцати, похожий на ее брата-близнеца. Только в отличие от Сони его белая кожа сияет лиловым светом. Он осторожно трогает руку Сони и говорит:
— Поздравляю. С приездом в рай.
— Спасибо. Пока не осознала. Чувствую себя картинкой на экране, как в кино.
— На море пойдем? Или завтра уже? — спрашивает Одиночество.
— Хочется, — вздыхает Соня. — Но темно уже. Да еще эти тетки с маньяком. Стремно как-то. У меня паранойя, как считаешь?
— Есть немного. Но тут лучше перебдеть, чем недобдеть. Пойдем уж утром, чего там.
Мальчишка смеется.
— Слушай. Давно хотела спросить: почему тебе все время двенадцать лет?
— Ты меня так запомнила, когда мы первый раз встретились. Помнишь? Ты качалась в осеннем парке на качелях…
— Точно. Помню. Да. А на самом деле ты какой?
— Никакой. Как шаровая молния, но тебе так удобнее со мной общаться. Не хочешь в душ, кстати?
— Хочу. А что, конем уже пахну? Ладно, пойду.
— Да не. Нормально. Просто вдруг ты забыла.
— A-а. Пойду. — Соня поднимается и, зайдя в душ, включает воду. Струи хлещут по плечам, по спине, по полиэтиленовой пленке кабинки. На левом бедре Сони шрам. Такие бывают от открытых переломов. Соня наклоняется и трогает шрам, нащупывая пальцами отвердевшие после разрыва жилы, стиснув зубы от боли, начинает их разминать.
Подросток, немного побродив по комнате, останавливается перед зеркалом и растворяется в пустоте.