– К сожалению, лавка закрыта, – произнесла она, взяв себя в руки. – Но если вы вернетесь через час, я рада буду вам помочь.
– Я не покупатель. Я ищу Бернара Жубера. – Посетитель вскинул глаза на вывеску. – Здесь по-прежнему находится его лавка?
Мину прикрыла за собой дверь, чтобы он не видел мадам Нубель.
– А почему она не должна здесь находиться?
Тот вскинул руку в примирительном жесте:
– Нет-нет, я не имел в виду ничего такого. Просто в нынешние времена все так быстро меняется… Я рад это слышать. – Он кашлянул. – Бернар здесь? Мне крайне необходимо с ним переговорить.
– Моего отца сейчас нет. В его отсутствие дела в лавке веду я.
Его щеки внезапно запылали, и он так сильно задрожал, что Мину испугалась, как бы он не рухнул прямо на пороге.
– Месье, вам нездоровится?
– Вашего отца… значит, вы, должно быть, Маргарита. А точнее, Мину. Бернар часто о вас рассказывал.
Она выдавила из себя улыбку.
– Значит, из нас двоих вы в более выгодном положении, месье. Вам известно мое имя, тогда как я не имею чести знать, как вас зовут.
– Мое имя не имеет никакого значения, но мне нужно поговорить с Бернаром. Я думал найти его здесь. В котором часу он вернется?
– Зимой он не придерживается строгого расписания, – сказала Мину, обеспокоенная настойчивостью странного посетителя. – Сегодня я его не ожидаю. Если вы соблаговолите вернуться в понедельник и изложите мне суть вашего дела, я, возможно, смогу вам помочь.
Странный гость, казалось, стал меньше ростом.
– Мне необходимо его увидеть.
– Прошу прощения. Отец не говорил, что кого-то ждет.
Его темные глаза гневно сверкнули, и Мину впервые подумала, что он, должно быть, когда-то был грозным человеком.
– А он обо всем вам докладывает? Уверяю вас, что это не так, ибо какой отец стал бы посвящать свою дочь во все свои личные дела?
Мину залилась краской.
– Я не хотела вас обидеть, месье.
Однако, дав выход своему гневу, посетитель вновь словно бы съежился. Поначалу Мину решила, что ему лет пятьдесят, но сейчас она видела, что этому впечатлению он обязан лишь своим белоснежным волосам и морщинам на лбу.
– Это мне следует просить у вас прощения, мадемуазель Мину. Это я повел себя неучтиво, хотя в мои намерения не входило вас обидеть.
– Вы меня нисколько не обидели, так что вам не за что передо мной извиняться. Мой отец не собирался сегодня в Бастиду, но, если вы соблаговолите написать письмо, я передам его ему.
Он вскинул правую руку и продемонстрировал воспаленный рубец на месте двух отсутствующих пальцев:
– Увы, я более не нахожу этот способ сношения легким.