Отец дремал перед камином. Мину отметила, какой он бледный, и у нее защемило сердце. Совсем тонкая, словно пергаментная, кожа туго обтягивала скулы.
– Папа сегодня не выходил из дома? – спросила она негромко. – Днем на солнышке было тепло.
– Не знаю, – пожал плечами Эмерик. – Я так проголодался, что съел бы целого быка!
– Алис? Папа сегодня никуда не выходил?
– Нет, он сидел дома.
– А ты, petite?
Девочка просияла:
– Я выходила. И за весь день почти ни разу не кашлянула!
– Это хорошая новость.
Мину легонько поцеловала спящего отца в макушку и принялась собирать на стол к ужину. Риксенда оставила томиться на огне горшок с бобами и репой, приправленными тимьяном. Хлеб и козий сыр лежали на столе.
– Так, держите-ка, – сказала она, передавая Алис ножи и ложки, а Эмерику стопку тарелок. – Как прошел ваш день?
– Эмерику влетело за то, что говорил с Мари! Мы ходили к колодцу, и он к ней приставал. Ее мать приходила жаловаться.
Алис спряталась за спину старшей сестры, где до нее не мог дотянуться братец, и оттуда показала ему язык. Мину вздохнула. Несмотря на шесть лет разницы, эти двое были слишком похожи друг на друга и постоянно ссорились. Сегодня у нее не было никаких сил это выносить. Мину выложила в миску сладкое печенье и оттолкнула прочь жадную руку Эмерика.
– После ужина. А не то аппетит перебьешь.
– Не перебью! Я же сказал тебе, я мог бы съесть целого быка!
Мину произнесла молитву, которую всегда читала перед едой их мать, и их горячее «Аминь!» разбудило отца, который присоединился к ним за столом. Ей очень хотелось рассказать ему про Мишеля и про злоключения мадам Нубель, но она решила, что сделает это позже, когда Алис с Эмериком лягут спать.
– У нас сегодня был насыщенный день! – сказала она. – Шарль опять твердил про облака. Я играла с младшими Санчесами в ладушки, пока не отбила себе все ладони. И даже продала томик стихов Анны Бейнс![10]
– Ну, должен признаться, ты меня удивила. Не думал, что удастся сбыть его с рук, но не купить не мог. Такая прекрасная бумага, такой изящный переплет для такой тонкой книги. Я приобрел его у одного голландского печатника, человека из знатной семьи, которого намного больше интересуют книги, нежели корабли. У него мастерская на Кальверстрат[11].
– А в свою январскую поездку ты тоже заезжал в Амстердам? – спросила Мину.
Этот вопрос был задан мимоходом, просто для того, чтобы поддержать веселую застольную беседу, но лицо ее отца мгновенно помрачнело.
– Нет, не заезжал.
Мину принялась лихорадочно придумывать, что бы такое сказать, чтобы вернуть их разговору былой легкий настрой, но отец уже вновь замкнулся в себе. Выругав себя за невольный промах, она даже обрадовалась, когда Эмерик с Алис затеяли играть в шашки, хотя игра неминуемо должна была закончиться ссорой.