Голос крови (Рудашевский) - страница 67
– И что это значит? – озадаченный, спросил Дима. – Головоломка какая-то. И почему Сергей Владимирович изобразил именно Ямараджу? Всё остальное похоже на индейский быт. И вдруг – буддийский правитель мира мёртвых. Думаешь, это какая-то отсылка к маске в кабинете Дельгадо? Мы там что-то упустили?
Ни единой догадки, как прочитать зашифрованную в рисунках информацию. Если в случае с ауровильскими тетрадями Максим мог хотя бы ухватиться за идею частотного анализа, то здесь оставалось недоумённо разглядывать простенькие фигуры мужчин и женщин. Провозившись с ними больше часа, ничего не добились. В итоге отправились спать и провалялись в кроватях до семи вечера.
После ужина вновь вернулись к рисункам Шустова-старшего. На свежую голову новых идей не появилось. Телега с корнеплодами, похожими на картошку. Женщина с ребёнком на руках. Кукуруза на фоне амбара с клинчатым сводом. И заснеженный Ямараджа на носилках. Бессмыслица какая-то. Максим не представлял, что тут искать. Указание на очередной тайник? Какой-то текст? Или… что вообще можно спрятать в обыкновенных рисунках?
Диминых познаний в истории Перу явно не хватало, чтобы опознать место или хотя бы цивилизацию, которой принадлежали нарисованные индейцы. Аня предложила показать листок Артуро. Максим от неё отмахнулся. Знал, что пойдёт к племяннику Дельгадо лишь в крайнем случае. В итоге не придумал ничего лучше, чем заглянуть в местный археологический музей. Надеялся, что кто-то из его работников хотя бы подтолкнёт их к решению головоломки.
Без толку провозились с ней до трёх часов ночи. Аня, подложив под голову шерстяной палантин из сейфа Дельгадо, молча наблюдала за братом и Максимом. Им даже обсуждать было нечего. Дошло до того, что они стали подсчитывать изображённых людей, птиц и растения, использованные линии, прямые, прерывистые и волнистые. Считали глаза, ноги, подбирали слова, которыми можно было описать запечатлённые сцены, а из слов выкладывали некое подобие текста.
Дима торжественно зачитал свой вариант:
– Вскормленный матерью, я всю жизнь питался картошкой и кукурузой, а когда умер, меня унесли двое.
– Вполне, – рассмеялась Аня.
– А что?! Ничем не хуже истинного паломника и стопы бога!.. Глупо. Мы так ничего не добьёмся. У нас из одной головоломки получается другая. А должно получиться… ну не знаю, что-то более конкретное.
– Продолжаем, – Максим смял очередной листок. У него пока ничего лучше Диминых «всю жизнь питался картошкой и кукурузой» не выходило.
Нелепость подобных попыток не помешала им извести два новеньких блокнота. Допоздна передавали из рук в руки статуэтку Инти-Виракочи, гадая, можно ли использовать её в качестве ключа к лубочной головоломке. Вспоминали всё, что видели в кабинете Дельгадо: от маски Ямараджи до масляных радиаторов. Навязчиво повторяли подсказку Шустова-старшего: