– Примитивно, но удобно.
– Примитивно? – София с мягким, едва выраженным негодованием посмотрела на Диму.
– Ну… Письменности у инков не было. Ни алфавита, ни иероглифов. Только эти узелки… – поспешно оправдался он.
– Не торопитесь с выводами, – София вновь повернулась к подсвеченному экспонату. – Конкистадоры тоже рассуждали о недоразвитости индейцев. Удивлялись, что инки не знали ни железа, ни кузнечных мехов, не использовали ни пиления, ни сверления. Но это ещё не говорит о примитивности их цивилизации. Просто они развивались иначе, да и в полной изоляции. Инки, точнее завоёванные ими народы, обладали своими древними, теперь утраченными знаниями.
– Но письменности у них всё-таки не было, – упрямился Дима.
– У них было число десять, – мягко произнесла София. – А теперь представьте, что, не владея алфавитом или иероглифами, не пользуясь ни глиняными табличками, ни пергаментом, они с помощью одного символа – десятки – руководили гигантской империей, растянутой на пять тысяч километров. Больше десяти миллионов человек. Почти сто индейских народностей, многие из которых говорили на своём отдельном языке. Как следствие, постоянные противоречия: экономические, культурные, военные… И со всем этим инки управлялись, используя единственный символ! Кроме того, они владели художественной пиктографией. Рассказывая истории предков, передавая древние мифы и знания, использовали токапу – рисунки на ткани.
– Никогда не слышал, – признался Дима.
– Неудивительно. Они не сохранились. Ведь это были холсты, вправленные в золотые рамки. Испанцы молотами разбивали рамки, отправляли их на переплавку, а холсты за ненадобностью сжигали.
– Зато привезли сюда письменность и… коров, овец, – Дима не хотел уступать Софии. – Инки должны быть благодарны за это.
– Благодарны?!
София говорила с Димой как с непоседливым учеником, против своей воли оказавшимся в плену нелепых заблуждений. Ну что ж, план Максима работал. Они втроём вполне могли сойти за студентов, приехавших сюда собирать материал для курсовой. Сам Максим не произнёс ни слова, но мог быть доволен. Наверняка готовился при случае достать рисунки Шустова-старшего.
– О какой благодарности идёт речь? – продолжала София, неожиданно перейдя на шёпот – то ли от негодования, то ли опасаясь, что другие сотрудники музея обратят внимание на её слова. – Сказать испанцам спасибо за то, что уничтожили многовековую культуру? За то, что обрекли на рабство десятки поколений индейцев? А взамен предложили им кусок жареной говядины?
– В Перу рабства не было. – Дима оживился. Почувствовал, что может дать отпор.