– Надя, – всхлипнув, ответила она. Личико у нее было синее, маленькое, большие голубые глаза с мокрыми ресницами, крохотный красный носик.
Прокопенко посадил ее на свой жесткий клеенчатый диван.
– Покормить бы… – нерешительно сказал Гладышев.
– Иди узнавай, где устраиваются такие дети, да шевелись, надо работать, службу еще не отменили! – приказал Прокопенко.
Из ленинградского дневника
Иду по улице Дзержинского. Вдруг парадная дверь большого дома распахивается, и на улицу выбегает девушка в полушубке и солдатской шапке-ушанке. Она хватает меня за рукав и тащит в подъезд.
– Помогите, товарищ командир, – говорит она, таща меня по лестнице. – Справиться не можем, случай тяжелый. Вы не подумайте – мы с подружкой бытовички. Два покойника, а родственники не дают похоронить.
– Карточки?[5] – спросил я.
– Да нет! Черт знает что! – ответила она.
Мы вошли в старинную, наверно, когда-то богатую ленинградскую квартиру, все потонуло в грязи, в пыли, затянуто паутиной. Зеркала в передней мутные, разбитые. В громадной комнате слева, в кресле на колесах, сидела старуха в меховом чепце. За ее спиной стояла женщина немного помоложе, одетая в длинный салоп, перехваченный кушаком, и в мужской бобровой шапке. На диване лежал кто-то, покрытый пледом, а на полу, у стены, лежала женщина, закрытая газетой.
– Ну вот вам командир, жалуйтесь, – сказала девушка.
Старшая, та, что сидела в кресле-коляске, спросила протяжным, скрипучим голосом, понимаю ли я по-французски. Услышав отрицательный ответ, она осуждающе помолчала, мелко кивая головой, и сказала:
– Я не могу допустить, чтобы мой брат – полковник и дворянин – был похоронен вместе с кухаркой. – Она глазами показала на лежавшую на полу женщину.
– Он полковник не наш, товарищ командир, он из царских и совсем старичок… – сказала девушка и приоткрыла плед, я увидел только белую бородку клинышком.
– Вы, я вижу, офицер, – продолжала старуха, не слушая девушку. – Тогда вы просто обязаны дать мне гарант, что брат будет похоронен достойно и, конечно, не вместе.
– Ленка, бери кухарку, – позвала подружку моя знакомая. – А мы с командиром возьмем дворянина. Быстренько, взяли!
Старуха что-то бормотала и крестилась, вытащив костлявую руку из муфты. Другая женщина не то вскрикивала, не то рыдала, и под эти звуки мы вынесли покойников из квартиры. На улице девчата уложили царского полковника и его кухарку на одни саночки и крепко скрутили их веревочкой.
– Спасибо, товарищ командир, – сказала девушка.
– И много вам приходится за день так?..
– Такой случай впервые. Прямо могикане какие-то…