Рижская библиотекарша, о которой ему сказала женщина, ждала его в вестибюле гостиницы и, как только он отдал дежурной кружку, схватила его за руку и потащила куда-то в темень вестибюля, приговаривая:
– Вы мне нужны… так нужны… пожалуйста…
Она втащила его в зал, где раньше было кафе, и они сели к одинокому столу, на котором колонками возвышались никому не нужные тарелки.
– Вас послал бог… право слово, бог, – сказала женщина, поправляя свои растрепавшиеся седые волосы и жадно вглядываясь в лицо Браславского. – Вы знаете? Я тоже заведующая библиотекой. Ваша какая? Какой номер? На Марьинской? На Суворова? На Московском форштадте?
– В чем дело? Чем я могу быть полезен? – холодно спросил Браславский.
– У меня к вам только один вопрос: как вы распорядились фондом? – спросила женщина.
– То есть как… распорядился? – спросил Браславский, чтобы выиграть минуту времени и в надежде, что она сама пояснит свой вопрос.
– Очень просто – что вы с ним сделали? Сожгли? Спрятали? Что? Что?
– Я его просто бросил, – ответил Браславский. – Когда мне было думать о фонде, если я уезжал двадцать шестого? Да и не так-то просто сжечь или спрятать такое количество книг.
– Ну, вот! Именно! – радостно воскликнула женщина. Она вскочила, схватила Браславского за руку и потащила: – Идемте! Вы скажете этому человеку, что я ничего с фондом сделать не могла!
– Подождите! – Браславский высвободил руку. – Объясните наконец, что вам от меня надо?
– Боже мой! Мой рижский начальник обвиняет меня в том, что я отдала библиотечный фонд в руки врага. Понимаете? Пойдемте! Умоляю вас! Вы только скажете ему! Идемте… – она снова стала хватать Браславского за руку, но он быстро пошел прочь.
– Как вы смеете? Как вам не стыдно! – кричала ему вслед седая библиотекарша.
Из ленинградского дневника
Из Москвы прилетел Гриша Нилов. Явился к нам в «Асторию» в морской форме. Красив он в кителе необыкновенно. Оказывается, он работает теперь во флотской газете. У меня собралось несколько московских журналистов. Гриша – румяный, веселый, подвижный среди нас, медлительных блокадников, – привез множество новостей, и одну совершенно невероятную – в гостинице «Москва» можно запросто достать водки и мировой закуски.
– Что ж ты, едрена феня, не привез нам хоть коробку шпрот? – спросил кто-то.
Гриша внимательно посмотрел на нас и вдруг стал очень серьезным. Вывалил на стол из своего вещмешка две буханки хлеба, кусок сала, несколько плиток шоколада, кусок копченой колбасы и колечко краковской. Краковскую, впрочем, он смущенно запихнул в мешок: