их. Они кое-что для него значили.
Пластыри стали первым предметом, который дал ему кто-то, не ожидая ничего
получить взамен.
Грант осмотрелся и отметил, что они заехали в глухой переулок. Ранее он не
обратил на это внимание. Гризз развернулся. Они медленно продвигались вдоль дороги
мимо дома с массивной оградой. Мужчина проехал немного вперед, затем к дороге, скрытой в тени.
Он заглушил мотор и оглянулся на дом, стоявший с левой стороны через улицу. И
объяснил:
— Это ее дом.
Грант посмотрел поверх приборной панели и напряг зрение, чтобы разглядеть дом
через ограду, скрывавшую их машину. Он вопросительно посмотрел на Гризза.
— Мэвис сказала, что школьный автобус должен высаживать ее в конце квартала.
В этот момент слова Гризза были прерваны громким шумом. Газонокосильщики
разгружали свое оборудование около дома, находящегося рядом с жильем Гвинни. Они
только что запустили его и теперь косили газон, заодно подстригая некоторые кустарники.
Запах свежескошенной травы, смешанный с бензином от газонокосилки, проник в
машину.
Гризз продолжил:
— Мэвис сказала, что эти работники — новички. Не знаю, понимают ли парни, что
девочка совершенно одна. Просто хочу убедиться, что они не создадут ей проблем. Она
очень ранимая.
Грант снова посмотрел на дом Гвинни. Маленькая девочка шла вниз по улице, покачивая хвостиком. Она делала длинные неторопливые шаги. Мальчик проглотил свое
удивление, распахнув глаза.
— Это она? — спросил Грант, садясь в кресло так, чтобы лучше ее рассмотреть.
Гризз не ответил. Девочка подошла к дому и сняла с шеи ключ, чтобы открыть
дверь. Но мужчина смотрел не на нее. Он смотрел на тех парней.
«Никто из них не обратил на нее внимания», — подумал он удовлетворенно.
— Мы уезжаем? — спросил Грант расстроено, словно хотел остаться подольше.
Перед тем как Гризз смог ответить, девочка выскочила из дома, держа в руках что-
то большое и тяжелое. Они сидели тихо, глядя, как она быстро и умело устанавливает
складной стол на тротуаре.
Гризз удивился, как выросла она за два года, что он не видел ее. Девочка выглядела
здоровой.
«Хорошо, о ней заботятся, но почему она носит толстовку? Здесь же сто гребаных
градусов», — подумал он, сводя брови. Пот тек по его спине.
Она вернулась в дом и снова вышла с огромным листом плотной бумаги, прикрепив его к столу. Огромными аккуратными печатными буквами было написано:
«Освежающий лимонад, 25 центов».
— Мы можем купить немного? — спросил Грант.
— Нет, не можем, — прорычал Гризз.