— Какие в мэрии сидят творческие люди! — сказала Рита, еле оторвав от пола огромный громыхающий мешок.
Фиме она не разрешила даже прикасаться к «солдатскому набору», совсем недавно он вышел из больницы, ему после операции нельзя ничего поднимать. Да и Маргарите врачи строго-настрого запретили тяжести ворочать.
Качаясь от непосильной ноши, ветераны потащились к автобусу. Два старичка никак не могли поднять один мешок, потому что выпили «фронтовые сто грамм», и по несколько раз. Помогая друг другу вскинуть за плечи подарки, старики запутались, ноги их заплелись, и они рухнули под грузом буханки, бычков, котелка и фляги. («Ты представляешь? Опять то же самое!!! — рассказывала мне потом Рита. — Поворачиваюсь, а они лежат. Правда, я не поняла, те же снова упали, что в прошлый раз, или не те?..»)
— Эт-то вам не продуктовые пайки, которые в советские времена раздавали, эт-то — настоящий подарок, со смыслом! — говорила бойкая женщина средних лет, крепкая такая баба, в сапогах и пилотке, устроительница этого действа.
Она помогла стариканам встать, взгромоздила на них вещмешки и легонько подтолкнула ветеранов в спины, указывая направление.
Рита с Фимой тоже вышли из ресторана, волоча за лямки увесистые правительственные дары.
— Что ж мы теперь будем делать? — спросила Рита.
Они уселись на тротуарчик перевести дух и стали перебирать содержимое мешка. Погодка хорошая, расцветали вишни, Риту с Фимой обдувал теплый ветерок, шел восьмидесятый май в жизни Серафима. И восемьдесят третий — Ритин. Фима школьником был, когда началась война, а Рита — выпускница. Большой Гнездниковский переулок. Двадцать первое июня, последний звонок… Считай, все имена мальчиков, с которыми она танцевала на выпускном балу, теперь написаны в столбик на мраморной доске при входе в их девятнадцатую школу.
Сидят Рита с Фимой, думу думают. Машину нипочем не возьмут, это будет нарушением режима экономии. А до метро еще ой как далеко!
— А давай, — предложила Рита, — отдадим все во-он той мороженщице?
Фима встал, подошел к этой молоденькой татарке и сказал:
— Дитя мое! Позвольте, мы с женой в честь праздника Победы вручим вам скромный сувенир!
И преподнес ей котелок, буханку черного, две кружки, металлическую флягу и «Бычки в томате». Себе они оставили солдатский вещмешок, а в нем бутылка — в алкогольную коллекцию Фимы.
Ой, как она обрадовалась.
— Вот здорово, — говорит, — я у себя дома брату покажу!!!
А Рита с Фимой зашагали дальше налегке.
— Вдруг нас догоняет эта девушка, — рассказывал потом Фима, — и давай совать в наш походный мешок брикеты мороженого, которые были по весу чуть ли не больше, чем фляга с котелком. Вес у нас не уменьшился, но мы побоялись обидеть мороженщицу. Я потом все думал: что она, интересно, зимой делает? Продает беляши, которые выпекает ее брат? Или учится? Хотелось бы думать, что наша молодежь не только за лотками стоит. Стране нужны молодые специалисты. Выучится на инженера-технолога холодильных установок, вернется к себе в Казань или в Казанскую область, будет работать на комбинате мороженого…