— Так мы с Маргаритой, — завершил он свой рассказ, — еле-еле, перебежками, доковыляли до метро.
А надо сказать, Серафим имел в своих запасниках знатную коллекцию алкоголя. Поскольку он долгое время служил дипломатом и его основным поприщем было международное профсоюзное движение, Фима часто наведывался в слаборазвитые страны с сильным профсоюзным движением и, намного реже, посещал развитые страны с недостаточно развитыми профсоюзами.
Каждый раз из своих заграничных поездок он привозил алкогольную продукцию тех стран, где ему приходилось бывать. Поэтому совершенно стихийно он стал коллекционером вин и настоек. Причина тут крылась не в страсти собирателя, а в том, что, будучи, в принципе, человеком не пьющим, Фима не мог сразу опустошить все, чем он был одарен, как руководитель советской делегации.
Что греха таить, большинство профсоюзных лидеров в слаборазвитых странах любили выпить. Они щедро угощали своих старших братьев по соцлагерю и обязательно давали с собой. Например, в Мексике Фима был обременен трехлитровой бутылью кактусовой водки. Решиться открыть такую безбрежную емкость равносильно началу военной кампании — нельзя же выпить стаканчик, а потом отставить всю эту роскошь. Вот Фима и не начинал, но аккуратно укомплектовывал бутылки виски, коньяки, вина и настойки в буфет. Когда же буфет был битком набит этими достославными трофеями, он начал громоздить бутылки на буфет, а дальше просто совал их под письменный стол. Но чтоб это не выглядело странным, провозгласил себя «коллекционером элитного алкоголя».
Иногда на большие праздники он доставал откуда-то из последнего ряда приземистую бутылку с надписью «Rom Cubana», слегка подернутую пылью:
— Эту бутылку, — говорил Фима с загадочной улыбкой кардинала Мазарини, — мне подарили мои кубинские друзья на седьмой международной профсоюзной конференции в Сантьяго…
Кеша открывал ее прилюдно, под аплодисменты, а Фима гордо принимал поздравления, если этот ром можно было пить, и он еще был крепок, как в те самые времена, когда Фидель со своими соратниками высаживался в Сантьяго-де-Куба, чтобы уничтожить ненавистный режим Батисты.
Обычно первый тост провозглашался за отважных рабочих, которые победили своих угнетателей, и по этому случаю сразу звали Фиму и вручали ему символическую бутыль.
Коллекция вин профессора Серафима всегда была гордостью нашей семьи, но иногда служила сильнейшим раздражителем для публики, которая не понимала, как можно коллекционировать то, что нужно незамедлительно употребить. В квартиру к Рите с Фимой наведывались ведь и такие члены профсоюзов. Они в восторге замирали, обозревая Фимины запасы, и кто намеками, а кто и прямо в лоб — вынуждали Серафима обеспокоить коллекцию. Лишь после усиленных просьб Серафим соглашался, выставляя для особо жаждущих наименее ценные экспонаты. Например, водку «Столичная», подаренную профессору аспирантом из Замбии, или вино «Токай», привезенное делегатами из социалистической Венгрии.