Я проводил последнего посетителя своей фирменной импровизацией на тему «Тихой музыки» Таривердиева. Посетителям повезло: я играл это не часто, музыка требовала особого состояния духа и сосредоточенности.
После, как всегда, увидел официанта с подносом и Шалву, спешащего ко мне. Жестом показал Шалве, что ухожу. Он застыл в удивлении, но всё же подошёл.
«Пиво отменяется, — сказал я, — у меня дела».
«Какие у тебя могут быть дела…» — Шалва прикусил язык, поняв, что сморозил глупость. Это было мне на руку, поскольку избавляло от объяснений.
«Созвонимся утром, — примирительно сказал я, — обсудим новую гитаристку и певицу. Это находка». Шалва кивнул. Мне показалось, что он в миг лишился всей своей мощной энергетики, стал будто ещё старше, сгорбился. Повернулся и пошёл в свой кабинет подбивать финансы. Оглянулся, будто хотел сказать что-то, передумал и побрёл дальше. Мне стало его жаль. «Не обижайся, — сказал я его спине, — у меня и правда дела». Он снова обернулся, кивнул ещё раз, вымученно улыбнулся, а я поспешил, почти побежал переодеваться.
Ольга сидела на одной из классических, сделанных под старину скамеек, заказанных Шалвой тоже в Италии и расставленных полукругом напротив входа. Гитара лежала рядом и мне на секунду показалось, что она, подобно часам Дали, стекает со скамейки вниз. Я подошёл. Ольга, не вставая, протянула мне руку в высокой перчатке, а я, сам удивившись себе, прикоснулся губами к открытым пальцам. Они оказались вовсе не ухоженные, шершавые, с коротко подстриженными ногтями и заусенцами.
Ольга посмотрела на меня снизу вверх, и сейчас, при свете довольно яркого фонаря, я сумел разглядеть её лицо. Понял, что ошибся, — она не старше меня, разве что чуть-чуть. Сейчас я не увидел в ней ни грана вульгарности, которая бросилась в глаза там, в ресторане, когда она шла по залу. Напротив, передо мной сидела обычная, не запредельно красивая женщина, чуть усталая, с грустными глазами, разве что экстравагантно одетая. Казалась одинокой… но у кого в нынешние времена одиночество вызывает хоть какие-то эмоции?
— Что же ты молчишь? — неожиданно спросила она, чуть улыбнувшись. Я даже не заметил, что стою перед ней, она не пригласила меня сесть.
— А что нужно говорить? — вопрос показался мне вполне резонным.
Она пожала плечами.
— Не знаю, наверное, нужно что-нибудь, все говорят в таких ситуациях.
— В каких?
— Ты издеваешься? — в её тоне прозвучало раздражение. — Я напросилась на свидание, а ты молчишь. Вроде и не мальчик уже. Так и будешь столбом стоять?