— Василь, ну ты уж совсем, — снова укоризненно заметил бригадир.
— Так рыба ж, Петрович!
— Вот тебя этой рыбой да по лбу! — возмутились женщины. — Осатанел!
— Рыба ему что, ему и оглобля — соломинка…
Между тем бригадир не без гордости рассказал Зубу, что его бригада не то что по управлению, а и по всему тресту ходит в передовиках. «Даром, Юрий Иваныч, такие флажки у нас не дают», — кивнул бригадир в сторону башенного крана. Однако он честно признался, что в августе месяце бригада Суржкова маленько их обскакала. По выработке. Правда, флаг все равно остался на кране, потому как у Суржкова был допущен прогул, а с этим делом в управлении «наведена полная строгость».
Федотыч, который тоже слушал бригадира, сказал:
— Видел на прошлой неделе Суржкова. Хорохорится. Говорит, прощайтесь с флажком.
— Слепой сказал: увидим, как безногий побежит.
48
Зубу дали поношенную спецовку, рукавицы, даже фуфайку нашли. Все это принадлежало парню, которого месяц назад взяли в армию. Звали его Сергеем. Федотыч принес из кладовки мастерок, молоток и отвес.
— Слышь, Юрий Иваныч, из пилы делал, аж поет.
Мастерок оказался легким и очень удобным в руке. Сталь и впрямь пела, если щелкнуть по ней ногтем. А отвес был выточен на токарном станке с выдумкой — фигурный, с красивыми поясками.
— Хотел было Волкову подарить, — как бы по секрету сообщил Федотыч, — да больно он у нас светляков любит. А ты, Юрий Иваныч, гляди, не позорь инструмент.
— Не опозорит, — убежденно сказал бригадир. — Этот не опозорит, я вижу.
В большом нетерпении шел Зуб на леса. Он бы взбежал на них в три прыжка, но это несолидно. Юрке Зубареву еще можно простить такое нетерпение, но Юрий Иванович, как его все теперь величали, не мог себе этого позволить. Конечно, он понимал, что Юрием Ивановичем его зовут в шутку. Однако в шутке этой чувствовался серьезный умысел. И в случае, если он не оправдает надежды бригады, тот же Федотыч безо всякой уже иронии и без величания скажет: «Обидел ты, парень, мой инструмент, не ожидал, признаться».
Нет, ему этого не скажут. Он так будет вкалывать, что про него другое станут говорить. Может быть, тот же Суржков будет оправдываться: конечно, попробуй забрать у вас флаг — вон каких каменщиков себе понахватали…
И еще Зуб вспоминал, поднимаясь на леса, бригадира Ермилова. Как он клал стену! Научиться бы работать хоть в половину такой скорости — для начала, конечно, — и тогда разряд не станет вопросом.
— Вот тебе, Юрий Иваныч, простенок, — сказал бригадир. — Одолеешь?
— Одолею.
Простенок был метра четыре длиной — есть где разогнаться.