Беспрекословно подчиниться такой пигалице, пусть даже она с ружьем? Нет, этого они не могли себе позволить. Яблок им скорее всего не видать теперь, но и позорно драпать они не собираются.
— Не бойтесь, — как можно спокойнее сказал Зуб. — Какой дурак патроны ей даст?
— Не уйдете? — угрожающе спросила малолетняя сторожиха, но в ее голосе вместе с угрозой звучала растерянность.
— Дай яблок натрясти, тогда уйдем. Девчонка отвела ствол ружья немного вбок, крепко зажмурилась и выстрелила. Зуб видел, как шмякнулось крупное яблоко.
— Если второй раз пальну, — чуть не плача закричала девчонка, — тогда на себя пеняйте! Не дожидайтесь!
Орава сначала попятилась, а потом трусцой отбежала к лесополосе и скрылась в кустах.
— Я ее тут видел, — дрожащим голосом сказал Санька Крутько. — Она тут со сторожем ходила. Внучка, наверно.
— Вот малолетка! — не то восхищенно, не то со злостью воскликнул кто-то из ребят.
— Эта малолетка влепит солью в зад — не обрадуешься.
— Точно. Неделю в тазике сидеть будешь.
Зуб молчал, с прищуром поглядывая в ту сторону, где за яблонями время от времени мелькало светлое платьице. Поразмыслив, он велел разделиться на две группы и двигаться в разные стороны.
— Мальчики, я вас прошу, уйдите по-хорошему! — звенел голосок невидимой из-за яблонь малолетки.
Она, конечно, следила за ними и сразу разгадала хитрость.
— Теперь пусть стреляет, — злорадствовал Крутько. — У нее, может, и был-то один патрон — у деда стянула.
Бах! — снова разнеслось по саду. Ребята невольно втянули головы в плечи, но не остановились.
— Давай, давай, стреляй! — крикнул Санька и противно захохотал, как хохочут перепуганные, но не сознающиеся в этом люди.
Остальные тоже засмеялись, засвистели, заулюлюкали, стараясь отогнать от себя страх. Мишка Ковалев подбежал к яблоне, на верхушке которой кое-что осталось, и начал трясти изо всех сил. Остальные кинулись подбирать падалки. Каждому и по десятку не досталось.
Двинули дальше. В открывшемся междурядьи они увидели далекую уже фигурку в светлом платьице. Девчонка стояла на прежнем месте, не кричала и, как видно, не собиралась больше стрелять.
— Вот лопухи! — возбужденно вопил Санька, кривя слюнявые губы. — Сторожиху нашли! Пусть спасибо скажут, что ружье не отобрали.
— Дед, наверно, заболел и за себя оставил.
— Лопух этот дед!
— Гляньте, вон антоновка!
— Где, где? — закрутила головами ребятня.
В глубине сада, метрах в пятидесяти, ядреная желтая антоновка гнула ветки к земле. Зуб снова ощутил на языке кисло-сладкий, острый вкус яблок.
— Бежим!
К антоновке кинулись с гиком, с посвистом, замахали над головами белыми наволочками. Теперь все нипочем! Сад, можно сказать, отвоеван, рви — не хочу!