Салкин смерил его оценивающим взглядом:
— Тебе я не хочу, я ему сделаю. Не сейчас, так после.
— Ладно, — встал с досок Юра, — хватит выдрючиваться, работать пора.
— Я не могу, мне полежать надо, — заявил Салкин и кивнул на Зуба: — Вот эта падла виновата. Пусть теперь за меня пашет, пока я не отлежусь.
Он снял пальто, расстелил его на досках и демонстративно лег, предварительно бережно вынув из кармана бутылку. Глаза у Юры посуровели. Он шагнул к Салкину:
— Сейчас я тебе помогу. Сразу пройдет.
— Иди ты! — Салкин поспешно поднялся с досок.
Оставался небольшой кусок хлеба. Юра завернул его в свою рубашку и сунул между досками в тень.
37
Гравий. Еще четыре горы гравия на колесах. С лопат со звоном срываются эти остроугольные серые камешки, и лопата тут же снова вгрызается в гору. Удар — бросок, удар — бросок. Миша сеет светлые капли пота. У Вити слиплись кудри. Лопата Юры грызет кучу с какой-то остервенелостью. Она словно бы выговаривает: «Режь! Режь!..»
После того, как Зуб поел, его лопата стала полегче. Но чувствовалось, что крепиться до конца пятой платформы будет очень трудно. Все равно он ни за что не хотел отставать от остальных ребят.
Р-режь! Ж-жик! Р-режь! Ж-жик!..
— Салкин!
— Ну чо — Салкин? Я ж говорю, полежать надо было!
— Достукаешься ты у меня, филон!
Р-режь! Ж-жик!..
После перекура взялись за третью платформу.
До чего же длинны они, эти платформы!
Подошла какая-то молодая женщина — круглолицая, румяная. В руках она держала свернутую в трубку потрепанную тетрадь в колинкоре.
— Мальчики!
— А-а, начальница! — обрадовался Салкин. — Ну как мы?
— Мальчики, нам штраф идет, быстрее надо.
— Куда ж еще быстрее? — возмущенно затараторил Салкин. — Мы ж и так пашем, аж пар идет. Я не могу изматывать свою бригаду, у меня как-никак совесть имеется. Молодежь, ее беречь надо.
— Мальчики, за перепростой вагонов нам начисляют, — повторила женщина. — Если успеете до шести, еще по пять рублей накину.
— С этого бы и начинала! — вмиг переменился Салкин. — У меня бригада — сама знаешь какая. Только пыль пойдет!
— Вот и молодцы. В шесть маневровый прибудет, не подведите.
Уже третья платформа стояла чистенькая. Сели немного передохнуть. Юра принес кусок хлеба, и все посмотрели на Зуба.
— Я не хочу, — сказал Миша.
— Мне тоже всухомятку не полезет. Юра протянул хлеб Зубу:
— На, никто не хочет.
— Я один не буду, — нахмурился тот.
— А куда ж его прикажешь? Бери, говорю!
— Один не буду! — заупрямился Зуб и повернулся, чтобы отойти прочь.
Юра поймал его за рукав и заговорил почти ласково:
— Ты чего, тезка? Перед кем тут выдрючиваться? Не заставлять же их, если не хотят.