— Он жил в деревне?
— Сначала да, но потом он стал совершенно невыносим, и его попросту вышвырнули отсюда. Насколько мне известно, он устроился тогда над лодочным ангаром. Счастье, что его здесь больше нет .
— Вы уверены, что он жил в лодочном ангаре? -спросил я.
— Он жил там примерно неделю, а потом исчез.
— Почему же он ушел?
Биччи провел рукой, запачканной маслом, по лысине.
— У него были какие-то неприятности с женщиной.
Я понял, что ему дальше не хочется распространяться на эту тему, и поэтому спросил, нет ли у него весельной лодки, чтобы порыбачить в свободное время.
— Можете взять зеленую лодку с подвесным мотором,— сказал он.— Она лежит на берегу.
— Спасибо.— поблагодарил я.— Я предупрежу вас, когда она мне понадобится.
Возвращаясь на виллу, я обдумывал то, что услышал. Итак, Беллини все-таки жил в лодочном ангаре. Значит, он был любовником Лауры.
Во мне снова проснулись прежние сомнения. Действительно ли Лаура планировала убийство Бруно или же она просто была нимфоманкой? Прежде всего мне необходимо было переговорить с Торчи и разузнать побольше о Беллини. Даже самые мелкие подробности помогли бы мне глубже заглянуть в душу Лауры. Мне хотелось знать, что таится за прекрасной, но такой холодной и непостижимой маской ее лица.
Потом моими мыслями завладел Бруно. Каким одиноким он. наверное, чувствовал себя. Внезапно я решил пойти к нему. Может быть, ему понравится, если я почитаю ему немного из книги Вазари «Жизнеописания художников»?
Я зашел в квартиру над лодочным ангаром, снял с полки книгу и пошел на виллу.
Сначала взгляд Бруно несколько смутил меня, но заметив, что он рад моему приходу, я приблизился к нему.
— Я сейчас перечитываю Вазари,— сказал я, указывая на книгу.— Здесь много занимательного. Хотите, я вам немного почитаю?
В его взгляде появился интерес.
— Здесь есть прекрасное место о ссоре Бандинелли с Челлини. Это вас интересует?
Мне показалось, что мое предложение заинтересовало Бруно, Как легко можно было его понять, наблюдая за его глазами. Я пододвинул себе стул и стал читать.
Закончив примерно через час чтение главы о Бандинелли, я сказал:
— Удивительно, когда подумаешь, что это написано было более четырехсот лет назад. Я, наверное, уже раз десять прочитал эти четыре тома.
Потом я стал рассказывать Бруно о своей работе над книгой об архитектуре итальянских церквей.
Я почувствовал, что этот разговор живо занимает его, и радовался, что нашел такого внимательного слушателя. Я так увлекся, что совершенно забыл о времени, и пришел в себя только тогда, когда сестра Флеминг подошла и прервала меня на середине описания собора в Сиене.