— Он был не совсем явью.
— Да.
Лаура с безучастным видом подошла к окну.
— Ты напугал меня, Дэвид. Я решила, что ты уронишь его.
— Но такого намерения у меня не было.
— О чем это доктор Пирелли говорил с тобой?
— Он сказал мне, что с моей стороны было совсем неплохой идеей почитать Бруно Вазари.
— И все?
— Его также интересовало, кто я такой, кто нанял меня и где я ночую. Я сказал ему, что я снимаю комнату в деревне.
— И он не говорил о состоянии здоровья Бруно?
— Он считает, что, хотя Бруно очень подавлен, все же можно достичь прогресса, если пробудить у него интерес к жизни.
— Сможет ли он когда-нибудь ходить?
— Нет, ни при каких обстоятельствах.
Лаура облегченно вздохнула.
— Это точно?
— Да.
— А говорить он сможет?
Я вспомнил предостережения Пирелли.
— Этого он не сказал.
— Это было бы для меня очень плохо, Дэвид. Если бы Бруно смог написать новое завещание...
— Но почему он должен так поступить? Ведь ты его жена и имеешь право на часть его состояния.
— Он теперь ненавидит меня, Дэвид. Думаю, конечно, что это моя вина. Я ведь была к нему не очень добра, с тех пор как его постигло несчастье. Уход за больным — это не для меня.
Я ничего не возразил.
— За день до того несчастного случая мы с ним очень серьезно поссорились,— продолжала Лаура..— Он заявил мне, что собирается изменить завещание в пользу Валерии: две трети состояния завещать ей и только одну треть — мне. Затем произошла автомобильная катастрофа, и все осталось по-прежнему.
— Это меня не касается,— резко сказал я.
— Тебя, возможно, и нет, а меня касается. Если бы он сегодня вечером умер...
— Хватит! — крикнул я. Потом вскочил и подошел к Лауре.— Если ты не перестанешь, то лучше уйди!
— Не выгоняй меня, дорогой.— Она обняла меня за шею и прижалась ко мне.— Теперь, когда приедет Валерия, нам придется быть еще более осторожными. Несколько ночей до ее приезда, вероятно, будут последними, которые мы сможем провести вместе.
Притянув к себе, она поцеловала меня.
— Скажи, что ты меня любишь, Дэвид.
Ее близость загипнотизировала меня. Я осыпал ее поцелуями и прижал к себе так крепко, как будто боялся потерять.
— Минутку, дорогой, позволь мне снять платье, а то ты его сомнешь.
Она сбросила платье. Я поднял ее и отнес на кушетку. Когда же я склонился над Лаурой, она остановила меня.
— Дэвид, ты меня очень беспокоишь. Почему ты вдруг стал так хорошо относиться к Бруно?
— Хорошо относиться? И ты это решила только потому, что я почитал ему сегодня вслух?
— Да. Почему ты это сделал?
— Мне очень жаль его. Он так одинок, и мне захотелось немного развлечь его.