— Вот это дело,— сказал Дрейк, вешая трубку.
— А чего оно касается? — полюбопытствовал Мейсон.
— Моего человека в Центральной полиции. По последним сведениям, Флетвуд решил говорить о кризисе амнезии.
— Хм! — без особого энтузиазма произнес адвокат.— Как раз об этом я и собирался говорить с вами, Пол. Больше ничего нового?
— Он просил разрешения повидаться со своей подружкой.
— У вас есть ее номер телефона?
— Ее имя, номер и адрес. Это некая Бернис Арчер. Флетвуд звонил ей по телефону. Он сказал ей, что у него был приступ амнезии, его нашли на ферме Овербрука, что он обрел память и чтобы она не придавала значения тому, что может о нем услышать, пока он сам все не объяснит.
— Каким тоном они объяснялись? — спросил Мейсон.— Женщина не кипела от ярости?
— Нет, совершенно спокойно. Самый нормальный светский разговор. После последней фразы трубка была повешена.
Мейсон нахмурил брови.
— Это не звучит, Пол.
— То есть?
— Поставьте себя на место женщины. Все знают, что у вас есть дружок. В один прекрасный день он исчезает. Говорят, что он сбежал с замужней женщиной. А вам ничего не сообщает.
Потом, в один прекрасный день, не предупредив, он звонит по телефону, чтобы сказать вам: «Ты знаешь, дорогая, не верь тому, что услышишь обо мне. У меня дефект памяти. Я, как только смогу, повидаюсь с тобой». Ну что? Что бы вы мне ни сказали, я повторяю: это не звучит!
— По-вашему, девица должна топать ногами и тонуть в слезах?
— Это логично. Должны быть слезы и упреки. Она должна спрашивать: «Ты меня любишь? Скажи, что любишь меня! Скажи, что та женщина для тебя ничто!» Вы и сами хорошо это понимаете. Нет необходимости распространяться на сей счет.
— В ваших словах есть смысл,— задумчиво проговорил Пол Дрейк.
— Дело продвигается неважно, Пол. Я все ищу какую-нибудь возможность выбраться из него.
— Что произошло?
— Моя клиентка рассказывает историю на свой лад, и это похоже на правду. Во всяком случае, она так утверждает. Выглядит это естественно, но не лишено опасности.
— А кроме того?
— В неважном положении Флетвуд. Он скомбинировал трюк с болезнью, я устроил так, что он попал в руки полиции, не успев серьезно подумать и приготовиться к ответам.
Его подозревают. Он последний, видевший Алреда живым, и не может отрицать того, что убил его, гак как, по собственному признанию, не помнит того, что с ним произошло.
Совершенно очевидно, что такой хитрый тип, как он, не даст обвинить себя и будет защищаться изо всех сил. А сделать эго он может, лишь признаваясь, что болезнь его была трюком и он все отлично помнит.