Девушка присела на край письменного стола.
— А два дня назад, когда я проезжала вечером мимо ранчо Маддена, случилось нечто странное. Вы хотите услышать об этом?
— Очень хочу,— заверил ее Боб.
— Ворота были открыты, и я въехала во двор. Свет фар упал на двери сарая, и я увидела на их фоне согбенного старика с белой бородой, по виду типичного золотоискателя. Меня удивило выражение его лица. Он стоял в свете фар, как испуганный кролик, потом метнулся в сторону. Я постучала. Долго стояла тишина, потом бледный мужчина открыл дверь. Он сказал, что его зовут Торн и он является секретарем мистера Маддена. Даю вам слово — Уилл уже слышал это,— что Торн весь дрожал. Я сказала ему, что у меня есть дело к Маддену, но он был очень груб, заявил, что я никоим образом не смогу видеть великого П. Д. Предложил наведаться через неделю и закрыл дверь перед моим носом.
— Значит, вы не видели Маддена,— медленно проговорил Боб.— А что-нибудь еще вы можете рассказать?
— Очень немного. Я возвращалась в город, и по дороге мои фары снова осветили фигуру старого золотоискателя. Но когда я подъехала ближе, он скрылся. Я не стала искать его и прибавила газ. Моя любовь к пустыне не проявляется в ночное время.
Боб достал сигарету.
— Благодарю вас,— сказал он.— Мистер Холли, я должен немедленно ехать к Маддену. Если вы укажете мне гараж...
— Это совершенно лишнее,— ответил Холли.— Старый неудачник Гораций Грили случайно оставил мне на время свою машину, и я отвезу вас.
— О, мне неудобно отрывать вас от работы.
— Не шутите, молодой человек. Вы разобьете мое сердце. Моя работа! За один день я могу навечно обеспечить свою газету материалами, а вы говорите...
— Простите,— ответил Иден.— Но я видел вашу записку на двери.
— Это дешевый цинизм. Но иногда...
Они вместе вышли из дома, и Холли запер дверь. На улице было тихо. Редактор махнул рукой в сторону сонного города.
— Вы, вероятно, находите, что мы живем здесь, как в ссылке? Так оно и есть. Днем здесь жарко, и не задумываешься об этом. А ночью холодно, и разные мысли приходят в голову. Но мы любим эту громадную пустыню.
— Все не так плохо,— мягко заметила девушка.
— О, конечно, здесь совсем неплохо,— согласился Холли.— Здесь есть радио, есть кино. Иногда в киножурналах я снова вижу Пятую авеню. Машины, львы у дверей библиотеки, женщины в мехах. Но я никогда не видел Парк-роуд.
Они медленно шли по песку.
— Если ты меня любишь, Паула,— почти нежно сказал он, то найдешь ему место на пленке. Магазины, толпа, почта. Я хочу увидетЬ все это, пока мои глаза не ослепли.