Мои закрытые ресницы озарились красным светом. Сияет великолепный чертог неба. Звучит чудная музыка удивительной флейты. По небу спускаются стада белых овец. Золотые облака позади них в веселом хороводе пенятся кружевом. Белые голуби чуть ли не крылами касаются моего лица. И я в истоме покоюсь в чистом пространстве и серебряная улыбка лежит на безмятежности светлого хаоса.
И когда я открыл глаза, я увидел первые лучи солнца. Оно выплывало из-за края земли и его лучи нежно ласкали меня. Изнуренный бдением, я спал день и ночь от утра двадцать девятого дня до утра тридцатого дня. Сон подкрепил меня, и я чувствовал, как по моим жилам течет теплая кровь.
Иди и пророчествуй!
И не буду измышлять сроков. Но и не в моих силах закрыть уста мои. Дня, о котором пророчество, не знаю. Солнце подымалось в великолепии. Надо мною Твоя Благодать, передо мною Страна, за мною Народ. Одна дорога у меня. Ею я взойду. Иду я навстречу Тебе, Господь, Бог мой!
И я поднялся с места моего.
Диего Пирес (1500–1532), рыцарь и марран, прекрасный юноша, любимец португальской королевы, под впечатлением прибытия ко двору фантаста Давида Реубени, выдававшего себя за посланца неведомого царства десяти колен (недавние великие открытия новых стран света сделали в глазах многих все возможным) — вернулся в иудейство, совершил обрезание, принял имя Соломона Молхо, скрылся в каббалистических школах Адрианополя, блуждал в пустынной Палестине, познал, что мессианское царство наступит лишь после падения Рима, 30 дней и ночей томился среди слепых и нищих на мосту Святого Ангела в Риме — такова народная легенда о будущем Мессии, — в состоянии экстаза имел видения и, встав после тридцати дней, напечатал в Венеции свои предсказания о наводнении Рима, о землетрясении в Португалии, о появлении кометы — что все, пишет историк Грец, и сбылось; исполнение его предсказаний приблизило его к Клименту VII, униженному солдатами Карла V, полонившими Рим, и искавшему утешения. Благодаря влиянию Диего Пиреса, домогания португальского короля, просившего папской буллы на введение инквизиции, потерпели неудачу.
Диего Пирес был преследуем инквизицией в Италии и, когда нашлись улики, был приговорен к казни, но был спрятан Климентом VII в своих покоях, а перед огромной толпой сожжен был некто другой. Он вновь встретился в Венеции с изгнанным из Португалии Реубени и оба с маккавейским знаменем отправились в Регенсбург к Карлу V. Их беседа с Карлом осталась тайной. Карл привез Диего Пиреса в Мантую и там сжег его во время придворных празднеств.