Мы с Лианной поступили как все туристы: сфотографировали закат над городом со смотровой площадки, а потом уселись на полу Центрального вокзала и сделали еще множество фотографий. Мы с Дэвидом прошли немалое расстояние пешком: начали с Ист-Виллиджа, затем отправились в Вест-Виллидж, потом в Хай-Лайн через Челси и обратно в Ист-Виллидж с тремя остановками на кофе по дороге. Стоял один из самых холодных февралей в истории Нью-Йорка, но мне было все равно. Я бы этого вообще не заметила, если бы не снимала так часто перчатки, чтобы проверять телефон.
Все то время, что я была в Нью-Йорке, Алли посылала мне сообщения с информацией о том, что происходило дома. Детьми мы знали, что, когда кто-то из семьи надолго уезжает – обычно это был наш папа, который уходил в море, – мы не должны рассказывать ему о мелких ссорах и проблемах. Уехавший никак не мог нам помочь и только зря расстраивался. Я всегда считала, что это правильный подход в любых отношениях на расстоянии. Но теперь все изменилось. Алли было не с кем поделиться своей тревогой. Ее пугали разговоры, которые она вела с мамой и папой. Ей нужно было успокоиться. Так что я подолгу беседовала с ней, несмотря на мерзнущие без перчаток пальцы. На пути домой я понимала, что мне придется отправиться в Викторию, чтобы увидеть все своими глазами.
Моя первая ночь в доме прошла тихо. Наши беседы в основном касались моей поездки в Нью-Йорк и моей работы. Следующий день тоже был неплохим. Снова тихо, но все казалось обычным. Мои родители утром вместе сидели за кухонным столом, мама готовилась к работе, а папа читал новости. Они пили кофе и чай, разговаривали и даже смеялись. Следующее утро прошло так же, и я начала задумываться, что же могло так сильно встревожить Алли.
В тот день я работала в гостиной, лихорадочно делая заметки в блокноте, который взяла на кухне. Когда у меня кончилась бумага, я перелистнула страницу и нашла сложенный пополам листок. Мне была видна сторона с напечатанным текстом. Первая строка гласила: «Как нам разделить наше имущество?»
У меня перехватило дыхание. А потом комната наполнилась туманом, он поплыл у меня перед глазами, и с тех пор все изменилось навсегда.
Прочитав все, что было на том листке, я узнала правду. Наши родители разводились. Затем я вышла из гостиной, прошла через кухню в коридор и в комнату Алли, где я закрыла дверь и дрожащими руками передала ей листок. Она вскрикнула, и мы обе зарыдали. Алли была права. Все ее страхи и сомнения оправдались. А вот я ошибалась. Я думала, что это невозможно, потому что всего два месяца назад мы отметили лучшее Рождество на свете. И потому что это мы. Наша семья. Наша семья все обсуждала. Нашим девизом всегда было «В семье Фландерсов нет секретов». Оказалось, что один секрет был. Самая большая тайна наконец раскрылась, и нам предстояло как-то с этим жить.