Мир, где не нужно бежать, хлюпая мокрыми башмаками по лесу, харкая себе под ноги тягучей слюной, задыхаясь, хрипя, утопая в грязи и крошеве листвы, сдирая руку о решетку забора.
Мир, где ничего этого не будет. Где будет только покой.
— Пошли в жопу. — прохрипел я. — Мать вашу, я выберусь!
Я потерялся. Я чувствовал, как безумно бьется сердце, я чувствовал как хлюпает в ботинках вода.
В тоже время я уносился прочь. Вовне.
Со мной случилось то, что случалось уже несколько раз. Только не при таких обстоятельствах. Прокол реальности. Выход вовне.
Огненная пыль в глаза. Яркие точки, светящаяся крупа, сверкающее крошево. Красный свет из глубин елочного шара.
Впереди, между древесных стволов, показались человеческие фигуры.
Я резко свернул, уходя от преследования, углубляясь в лес.
По щеке больно хлестнули ветви.
Ветви вдруг со всех сторон потянулись ко мне, как жадные черные лапы, треща и шелестя, стали хватать за одежду, вцепились в джинсы.
Я закричал.
Лес обступал меня, лес втягивал меня в себя, я махал руками, пытаясь выбраться из переплетения ветвей и сучьев.
И вдруг в глазах полыхнуло. Я оказался в какой-то дикой, неестественной параллельной реальности.
Небо стало из темно-сизого пепельно-серым, лес расступился, поредел. И уши у меня заложило от дикого визга, рвущего свиста, грохота, воя.
Вокруг меня неслись полупрозрачные серые тени. Призраки.
И небо озарялось яркими вспышками, ослепительно-черными всполохами. Здесь белое казалось черным, а черное белым.
Мир вокруг меня дрожал, но я не чувствовал ни своего тела, ни ветвей, которые скручивали меня, как простыню после стирки, меня еще мгновение назад.
Вокруг был стремительный танец теней и какофония звуков.
Но и они казались искаженными, приглушенными, искривленными. Как на пластинке, мерное движение которой задерживают чьи-то пальцы, как на раритетном кассетном магнитофоне, у которого садится батарейка.
Я попал в сознание озера.
В чистилище, где снова и снова продолжался бой, отгремевший более шестидесяти лет назад.
Здесь все также дрожала от разрывов земля, здесь поднимались и шли в атаку, и умирали — бесконечно, без перерыва, без времени.
Круговорот смерти, боли и ненависти. Сплетенный из последних, лихорадочных вспышек душ павших здесь, на искромсанной в клочья и залитой кровью полоске земли, много лет назад.
Этим жило озеро, этим питались съезжающиеся в Краснорецк «минусы».
Зацикленный, повторяющийся поток гибельных эмоций — смерть и боль, ненависть и страх. По кругу, без конца.
Вот где я оказался.
Я летел среди призрачной круговерти сражения.