А что можно? — Можно дать "морковку". Повесить "морковку" перед носом и вывести туда, где будет интересное, для этой особы… "пастбище". Или про морковку правильнее "грядка"?
Одна из проблем — дуэтность. Их — две. Их невозможно разделить. Они обе — вот же змея! — теперь носительницы "страшной тайны", незаконнорожденности сыновей Боголюбского. Причём их отношение к "тайне" разное.
Ростислава, даже под пытками, не скажет. Из уважения к отцу, любви к матери и нежелания портить жизнь своим сводным братьям. Пройдя сама через осознание своей ублюдочности, изначальной порочности, "братцам родненьким" такой муки не желает.
Софья же готова и без пыток выдать инфу в окружающий мир. Даже без материальной прибыли. Для неё главная прибыль — душевная, уесть "бывшего", Андрея. Она его и боится до смерти, и ищет как бы уколоть побольнее. Восторжествовать. Понимая собственную вину в том несчастии, которое она ему причинила.
Ради этого она ни детей, ни саму себя не пожалеет.
"Ничто так не возбуждает девушку, как лёгкие покусывания бывшего своих локтей…".
Единственный способ — "поднять ставки": чтобы у неё была причина себя "пожалеть". Чтобы она рисковала потерять нечто, ставшее для неё важным, интересным. Чтобы Андрей перестал быть для неё центром мира, "яблочком" мишени для всех сильных чувств её души.
Чтобы, факеншит, её любовь к нему — отгорела и пеплом подёрнулась!
"Прошла любовь, прошла любовь.
По ней звонят колокола".
Вот бы такого "колокольного звона"! И поскорее!
Занять чем-нибудь её душу, руки, внимание — и можно спать спокойно. Ну, не спать, но хоть не вздрагивать ежеминутно в напряжении.
Как с маленьким ребёнком — переключить внимание. Чтобы не плакал. А там, глядишь, вырастет и сам себе погремушку найдёт.
Софья умна, энергична, инициативна. Тщеславна. Ей постоянно нужно кого-то стравливать, подминать, манипулировать. "И вся-то наша жизнь есть борьба". "Борьба" не "за что", а "потому что". Потому что иначе скучно. Такой образ жизни. "У меня внутри вечный двигатель, вечный бегатель, вечный прыгатель". Интриганской направленности. Экстраверт.
Ростислава тоже не дура. Но нет обширного опыта матушки. Нет энергичности, инициативности. Последние восемь лет её постоянно "били по рукам". "Мышка серая".
"От полоски взлётной
На любой край света
Запросто проложим
Новый наш маршрут"
Это — не её.
При этом последовательна, устойчива. Вцепившись душой своей в меня, в "столп веры", в хозяина и защитника, она неостановима и несворачиваема. "Впереди паровоза" — не побежит. Но если "встанет на рельсы" — не свернёт. Будет вздыхать, плакать, но остановить… только смертью.