Последний еврей из КГБ (Барабаш) - страница 52

– То есть, не чувствовалось, что парень как-то напряжен, чего-то боится?

– Нет. Ну, что вы!

– Хорошо. Что было дальше?

– Дальше я обратил внимание на то, что за ними увязались каких-то два шкета. То есть, подростка. Такие, знаете, на вид… пэтэушники. То, что не одесситы – точно.

– Что значит, «увязались»?

– Увязались, значит, что увязались. Они стали ходить за ребятами туда-сюда. На некотором расстоянии.

– А с чего вы взяли, что они ходили за ребятами? Может быть, они тоже просто гуляли?

– Послушайте! Я ж не первый день на земле живу. Такие, как те из ПТУ, просто так никогда не гуляют. Еще и по проспекту, где в шахматы играют. Что им тут делать? Им место в пивной.

– Как отреагировал на них парень?

– Никак. Он на них не смотрел. Зачем они ему нужны? Мало, кто ходит по аллее?

– То есть, он не обратил внимания на то, что за ним кто-то ходит?

– Ой, я вас умоляю! Рядом с ним такая девочка… Надо еще по сторонам смотреть на каких-то жлобов?

– Верно, верно. Но потом, он все же заговорил с ними?

– Кто вам это сказал? Никого не слушайте! Все было не так. Эти жлобы… точнее сказать, один из них, сам подошел к парню.

– И что?

– Ну, я как раз тут готовил мат человеку. Так что, был занят. Когда я обратил на них внимание снова, так они мирно о чем-то разговаривали. Потом, раз! Крик девушки. Парень, смотрю, упал.

– Здесь подробнее, пожалуйста. Не спешите.

– А я не спешу. Куда мне спешить? Я же вам уже сказал. Этот пэтэушник и тот парень стояли, о чем-то говорили. Потом парень протянул пэтэушнику руку. Видно хотел попрощаться. И тут, все это и случилось.

– Что именно?

– Крик, и парень упал.

– Вы испугались?

– Я? Я после войны уже мало чего боюсь. Был командиром батареи. Так что, посмотрел на всякое.

– Понимаю… Вы видели, как он падал, тот парень?

– Ну, да. Раздался крик девушки. Я смотрю, парнишка как-то неестественно стоит. Как-то держит руку у груди, плечи подняты. А потом стал, как будто воздух руками хватать, и упал. Могу показать.

– Не надо. Спасибо. А, вот, скажите мне лучше, он стоял вот так, как вы сказали, согнувшись, здесь? – При этих словах, отец встал и направился к тому месту, которое он почувствовал.

– Именно. Вот именно там, где вы стоите, – ответил шахматист. – Милиция там даже не смотрела. Хотя… Она смотрела место, где парень уже лежал. А это всего пару метров в сторону. Какая разница?

Папа ничего не ответил. Он вновь присел на скамейку, рядом с Моисеем Ароновичем.

– Скажите, а чего он упал? Просто так? Стоял, стоял, и, вдруг, падает?

– Не знаю. Я сказал то, что видел.

– Может быть, он споткнулся, или его ударили?