Калиновск я не пропустил. Стоя на мокрой платформе, не обращая внимания на толкающихся горожан, я пытался вырваться из родившейся под стук колёс истории. Её начала. Убийство. Конечно, убийство! Давнее и нераскрытое. Вот о чём я поведаю этим спешащим домой людям. Заставлю замирать от ужаса, ломать голову над загадками, подозревать свидетелей и жаждать возмездия. Сид прав. Нужно быть рассказчиком, хорошим рассказчиком, а не словесным мастурбатором.
Я пристроился в хвост движущейся в сторону города толпы. Даже в темноте я видел, насколько изменился Калиновск. Когда я был здесь последний раз? Лет десять назад. На похоронах какого-то всеобщего дедушки. Уже тогда город-придаток режимного завода начинал мутировать. Краповы открывали четвёртый ларёк, через который уже вполне легально приучали народ к баночному пиву, водке «Распутин» и «Сникерсу». Тонущий завод, ранее выпускавший что-то жутко стратегическое и смертоносное, а теперь никому не нужный, периодически избавлялся от рабочей силы. Всё больше горожан искало кусок хлеба в столице. Благо недалеко. Тогда в городе появился даже один ЛДПРовец, видевший Жириновского два раза на митинге и по преданию однажды удостоившийся рукопожатия.
С тех пор город изменился ещё сильнее. Мигающий неон, подержанные иномарки, и (верх прогресса) круглосуточный магазин с изысканным названием «МИНИMARKET». И это лишь поверхностный взгляд! А что же в сердце помолодевшего Калиновска?
Ожидания утонули в первой же луже. Главная достопримечательность моей малой Родины осталась неизменной. Вечно затопленные дворики спрятались за прилизанным фасадом, но сдаваться не собирались. Балансируя на покосившихся бордюрах, я проклинал себя за идею срезать дорогу.
Здесь, пересекая лабиринты пятиэтажек, провожаемый подозрительными взглядами светящихся и тёмных окон, я понял главное. Город остался прежним. Таким же, как и десятилетия назад, когда на редких холмах начали появляться первые бараки. Болото, может быть, и возможно осушить. От трясины не избавиться никогда.
Промокший и злой я дошёл до улицы А. Толстого. Всегда ломал голову — в честь какого из двух Алексеев её назвали. Окраина города. Частный сектор. Если не считать двух улиц — Водопроводной и 8-ого Марта — район деревянных покосившихся домиков и редких, но быстро наступающих коттеджей — бальзам на сердце любителя русской классики. Улицы назывались исключительно в честь писателей. Таблички с именами Достоевского, Пушкина, Маяковского и Гоголя, порадовали глаз и, наверное, вызвали бы слезу умиления у ревнителя русской культуры, если бы он отважился побродить здесь, по колено в грязи, рискуя провалиться в одну из многочисленных канав оставленную городскими службами после ремонтных работ.